Мошкара кружилась над водой, жарко полыхал костер. Таммо и Русса открыли рюкзаки, и белка выложила оставшиеся блинчики:
— Их надо подогреть и съесть. Угощайтесь!
Гром Стальная Челюсть свернул блинчик конвертиком, нацепил на прутик и поднял над огнем:
— Эй, Руббадуб, как там поживает суп? Капрал Руббадуб попробовал то, что было в котелке, и поморщился:
— Брррр-бн-бн-фффф!!!
Лейтенант Морион удивленно поднял бровь:
— Неужели так плохо?.. И что, ничего нельзя добавить?
Таммо вскочил и подмигнул:
— Я знаю, что делать, я видел жеруху неподалеку. Подождите — всех накормлю!
Сначала ему было немного страшно одному в сгущающихся сумерках, но он все же быстро мчался вверх по реке. Раз ему послышался какой-то шорох, он остановился, но шорох не повторился, и Таммо решил, что это просто журчит вода.
— Давай не трусь! — сказал он сам себе вслух. — Нечего вести себя, как пугливый зайчонок!
Наконец показалось то место, которое он заприметил днем. В темноте известняк белел под водой холодным бликом. Таммо зашел в воду и принялся быстро срезать жеруху, работая острым кинжалом. Набрав полную охапку, он вылез на берег и, воткнув кинжал в ствол, попытался связать водоросли в пучок.
Четыре темных силуэта отделились от ветвей и беззвучно упали на плечи Таммо, повалив его на землю. Прежде чем он собрался с силой, ему на шею набросили петлю и туго затянули, а потом быстро скрутили лапы. Задыхаясь, Таммо даже не мог крикнуть, чтобы позвать на помощь. Он попробовал было пнуть одно из жутких привидений, но тут же получил сильный удар в живот, и, пока жадно хватал ртом воздух, его быстро впихнули в люльку из сплетенных ветвей и словно на крыльях подняли вверх, в глубь листвы. Там ему заткнули рот кляпом и слегка ослабили петлю.
Таммо открыл глаза и быстро закрыл их снова: вокруг были жуткие черно-зеленые морды, да так много, что ему показалось, на свете ничего не осталось, кроме этих отвратительных морд!
— Ужо пошевелись-сь-сь, ужо пошевелись-сь-сь! Хорош-ш-ший шверь, тих-х-хо лежишь-шь-шь! По-шевелишь-шь-шься — и мы тебя ш-ш-шъедим!
Чья-то лапа подняла Таммо за ухо, и послышался сиплый голос:
— Сь-сь-сьсьсь, пош-ш-шморите! Теперь он наш-ш-шшш! Теперь он наш-ш-шшш!
