Нетерпеливый Чихун взобрался на спину вялому, флегматичному Чесуну, который согнулся под его тяжестью и пробубнил:
— Ну и что там?
Чихун ущипнул его за ухо изо всей силы:
— Давай, рыхлоспин, выпрямляйся, не видно ничего! Похоже, Острейший будет речь толкать!
И Чихун еще сильнее сдавил ухо приятеля.
— У-у-у, больно же! — не выдержал Чесун и подался вперед, толкнув большого толстого горностая.
Тот обернулся и прорычал:
— Слушай, ты! Если не прекратишь толкаться, я устрою тебе штучку похлеще прищемленного уха, понял? Я тебе хвост на нос натяну и бантиком завяжу! Пшел отсюда!
Но тут над толпой разнесся резкий, громкий голос Дамуга:
— Сегодня во сне мне явился дух горячо любимого мною отца — Гормада Тунна! Он поведал, что меч упадет ровным лезвием вверх, и тогда для всех Бродяг наступит Великий Сезон расцвета и побед: даже у простого солдата будут деньги, рабы и земля. Я, Острейший Повелитель, передаю эти слова вам, мои друзья и соратники!
Чихун не смог подавить смешок:
— Уи-хи-хи-хи! «Горячо любимый отец»? Послушать его, так можно подумать, что их вовсе и не тошнило друг от друга! Да, Дамугу туго придется теперь, если меч упадет морем кверху, можешь не сомневаться.
Толстый горностай снова обернулся, многозначительно положив лапу на кривой нож:
— Вам придется еще не так туго, если вы не закроете рты, шутники!
В этот момент меч взлетел в воздух. Все замерли. А уже через минуту громкие крики сотрясали воздух вдоль всего пляжа:
— Сушей вверх! Сушей вверх!
Чесун поднял грязную лапу и почесал больное ухо:
— А что все это значит-то?
Толстый горностай вновь развернулся и на этот раз дал Чесуну в живот, а Чихуну по носу. Оба повалились на землю, один на другого, а горностай встал над ними, уперев лапы в бока, и, скребя грудь, процедил:
— А это значит, что тебе надо мыть уши почаще, а твоему приятелю — держать рот на замке. Есть еще вопросы, болваны?
Схватившись за разбитый нос, Чихун сумел быстро отреагировать:
— Нет, господин, нам все ясно, господин!
А Дамуг тем временем раздавал приказы десяти капитанам, каждый из которых возглавлял сотню солдат:
— Пришел конец сезонам скитаний вдоль побережья. Мы пойдем в глубь континента, сметая все на своем пути. Будем засылать разведчиков, чтобы те доносили о любом лакомом кусочке. Пусть корабли гниют дальше, нам больше не нужны их жалкие ошметки. Так что жгите свои жилища, съедайте весь оставшийся провиант. Мы выступаем завтра с первыми же лучами солнца. Теперь идите и принесите доспехи Острейшего!
