— Тише, тише! Пончика нет, вы что, ослепли? Так что давайте-ка уходите и не шумите здесь: разбудите совят — а они только что уснули!
Гургун Гарпун деликатно поклонился, войдя следом за командором:
— Пусть госпожа простит громкие голоса. Гургун и его друзья подождут в столовой, пока их обслужит кто-нибудь такой же милый, как вы.
Застигнутая такой галантностью врасплох, Матушка Хлопотунья широко улыбнулась и тут же, всплеснув лапами, засуетилась у печи:
— Вы как раз вовремя. Обед еще не успел остыть. Я только немного подогрею запеканку и суп и тут же принесу. Будете крыжовенный морс?
Водноеж еще раз поклонился, проникновенно сказав:
— Это даже больше того, на что я смел рассчитывать, особенно если госпожа сама накроет.
Улыбаясь, белка бросилась греть еду. Лог-а-Лог подтолкнул локтем Гургуна:
— Ах ты, старый плут! Как тебе это удалось? Самое большее, что нам здесь светило, — это получить поварешкой по лбу, а ты уговорил ее на настоящий обед!
Гургун усмехнулся, садясь за стол:
— Иногда и ложка меду может изменить содержимое бочки дегтя, не только наоборот.
Тут его взгляд упал на Шэда.
— Неужели это Шэд? Что сталось с его носом?! Шэд качал колыбель Руссано. На носу у Хранителя ворот был приклеен лист подорожника.
— Никогда не наклоняйтесь слишком близко к совятам, — грустно посоветовал он, — они могут принять ваш нос за один из сахарных орешков, которые они так любят. А клювики у них, должен заметить, как ножнички, — чик, — и можно вообще без носа остаться!
Командор засмеялся.
— Ну а как наш маленький Руссано? — спросил он. — Он-то не клюется?
— О нет. Он только что выучил новое слово. Смотрите!
Шэд поднял над барсучонком орех в сахаре, и тот четко сказал:
— О-рех!
Все захлопали в лапы и окружили колыбель, каждый норовил сам протянуть орешек Руссано, а тот с удовольствием громко повторял:
— О-рех! О-рех! О-рех!
Из кухни вылетели недовольные Орокка и Таунок.
— Это кто тут затеял всю эту орехоманию? — возмутились они. — Вы же перебудите совят!
С непроницаемыми серьезными мордами выдры расступились, указывая на Руссано:
— Мы тут ни при чем! Это все он!
