Но встал тут мышонок и крикнул ему,
Тоже бледный, как призрак могил:
«Зачем тут бродишь и воешь во тьму?
Зачем ты меня разбудил?» -
«Я съем тебя!» — призрак напал на него.
Мышонок откликнулся: «Дудки!
Я — Мартин, Хранитель аббатства сего.
Оставь неуместные шутки!
Я — Мартин Воитель, проваливай прочь!
Имею я силу и честь!
Проваливай лучше в безлунную ночь —
И нечего маленьких есть!»
Из-под кровати послышалось радостное повизгивание:
— Ура! Это старина Мартин! И что он сделал, брат? Остролист поднялся, вынул из рукава длинный черпак и взял его так, будто это был меч.
— И поднял Мартин ржавый меч,
Пошел на супостата,
Чтоб на куски его рассечь,
Как свеклу для салата.
Отсек он уши, срезал нос,
И глаз врагу подбил,
И голову поганцу снес —
В капусту изрубил.
А затем и говорит призраку:
— Не знаю я, что ты за зверь, -
И не желаю знать.
Поди-ка сшей себя теперь,
А я намерен спать!
Аплодисменты и радостный смех заглушили конец истории о призраке в Рэдволле. И уже все настроились слушать следующую историю, когда Труган шаловливо провела корочкой хлеба по колену Битоглаза и завыла:
— У-у-у, посмотри-ка сюда, это хвост призрака.
У-у-у-а-а-а!
Насмерть перепуганный, тот перекатился через Туру и вскочил. Прошло некоторое время, до того как смех утих и порядок был восстановлен. Битоглаз все еще скреб пол лапами и продолжал нервно смеяться:
— Ха-ха, вовсе и нет никакого хвоста, это была шутка.
Тура схватил с полу корочку, затем легонько потрепал Битоглаза за ухо:
— Был, был хвост, дурья ты башка. Просто он исчез. У призрака хвост может исчезать, точняк!
Битоглаз еще раз осмотрел пустой пол и пожал плечами:
— Очень нужен мне этот Рэдволл, или как его там. Вдруг сзади послышался чистый голос сестры Настурции. Она сидела, не сводя глаз со стены, и пела:
— Аббатство, бди — жди впереди,
На стыке дня и ночи
К стене бастиона встань
И, напрягая очи,
Ты с молнией мой меч скрести,
Чтоб Барсуку помочь
И вновь, как прежде, обрести
Защитницу и меч.
В ту же минуту воцарилась тишина. Брат Остролист дернул Настурцию за рукав, но она продолжала сидеть неподвижно, будто в трансе.
— Сестра, что это было? С тобой все в порядке?
Настурция заморгала и огляделась:
— Боже мой, опять! Что я тут наговорила? Что-нибудь ужасное?
Труган заботливо обняла ее за плечи:
— Нет, нет, сестра, ничего. Просто обрывок какого-то старого стихотворения. Нет причин расстраиваться. Сестра, ты выглядишь усталой. Ступай, кровать уже ждет тебя. А вам, малыши, пора спать, а то завтра проспите весь День Названия.
