Извинившись за опоздание, она подошла к виконту Риддингэму и с милой улыбкой стала болтать с ним о всяких пустяках. Пламенный взгляд маркиза жег ей спину, она чувствовала себя обнаженной, но старалась не подавать виду. Виконт рассыпался в комплиментах, но она его почти не слушала, думая лишь о Дэре.
Он же едва не скрежетал зубами, любуясь ее стройной фигурой, умело уложенными кольцами темных волос, тонкой талией, крутыми бедрами и прямой спиной. Ему нестерпимо хотелось сорвать с ее роскошного тела платье и немедленно овладеть ею, доводя до исступленных криков своими ласками, целовать и сосать ее отвердевшие соски, сжимать руками полные груди, проникать своим мужским естеством все глубже и глубже в ее потайной сад.
Но сперва ему надо было отогнать от нее проклятых голодных волков, и в первую очередь Риддингэма, который нахально вперил взгляд своих похотливых глаз в вырез ее платья. Из грез маркиза вывели звонкие россыпи смеха Жюльенны, он вздрогнул и с досадой почувствовал, что его плоть напряжена до предела, а во рту пересохло.
Внезапно Жюльенна обернулась и взглянула ему в глаза. Дэр насмешливо вскинул брови, она же ответила ему холодным и спокойным взглядом, в котором он прочел вызов. Так могла смотреть на мужчину лишь зрелая женщина, знающая себе цену и уверенная в своих силах.
Страсть охватила его с головы до ног с невероятной мощью. Чресла словно бы воспламенились и заныли, наполнившись тяжестью. Жюльенна выразительно посмотрела на его взбугрившуюся брючину и отвернулась, наморщив носик. Дэр впал в отчаяние. Он уже не верил, что сумеет легко одержать над ней победу в амурной игре, правила которой ему были хорошо знакомы. Это означало, что его снова ожидают бессонные ночи, полные эротических видений, и боль не только в мужском естестве, но и в израненном сердце.
Он стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости, словно подстреленный охотником леопард, и поклялся, что не отступится от своей цели. Грудь отозвалась на это решение тупой болью, а чресла свело.
На протяжении нескольких следующих часов Жюльенна старательно уклонялась от разговора с хозяином дома. Он же притворялся, что получает истинное удовольствие от светской беседы с вдовствующей графиней и остальными гостями, которые в основном налегали на закуски и вино.
Обильный ужин, состоявший из пяти основных блюд и нескольких десятков перемен, был одобрен даже привередливой мадам Соланж. Дэр с улыбкой ответил, что хвалить следует его шеф-повара, который загодя прибыл сюда и несколько дней готовил угощение. Жюльенна старалась не подавать виду, что у нее внезапно пропал аппетит, и поддерживала разговор с соседями по столу, друзьями Риддингэма. По правую руку от нее сидел учтивый и обходительный господин Мартин Перрин, по левую — не в меру разговорчивый сэр Стивен Ормсби, грубиян и хам, без умолку рассуждавший о разведении лошадей и лисьей охоте.
