Новая одежда нравилась Лидии. Она разворачивала, рассматривала и убирала ее, наверное, раз десять на дню. Росс никак не мог понять — то ли она смолоду привыкла к хорошей одежде, но затем настали трудные времена, то ли никогда ее не имела вообще. Он, собственно, вообще мало что о ней знал. Но и она о нем мало знала — да, слава Богу, и все остальные тоже.
Все, что он знал о ней, — что она уже успела познать мужчину, его поцелуи, его прикосновения и… Чем дальше, тем больше эти мысли сводили его с ума. Кем был этот мужчина? Где он сейчас? При каждом взгляде на нее Россу представлялось накрывшее ее мужское тело, губы, целующие ее грудь, рука, ласкающая ее волосы, тело, проникающее в ее сокровенные глубины… Больше всего беспокоило его то, что лицо этого мужчины с каждым днем все более явно становилось его лицом.
— У вас есть ножницы?
Росс кивнул, понимая, что рискует попасть из огня в полымя и рисуя себе перспективу еще одной бессонной ночи. Как бы ему хотелось возненавидеть ее! И еще больше хотелось обладать ею.
Подав ей ножницы, он снова опустился на табурет. Она обвязала вокруг его шеи полотенце, попросив придерживать его одной рукой. Отойдя чуть в сторону, она склонила голову на один бок, потом на другой, окидывая его изучающим взглядом.
Когда она приподняла на его голове первую прядь, он поймал свободной рукой ее запястье.
— Не заколешь меня ножницами? Ты вообще когда-нибудь занималась стрижкой?
— Разумеется, — отозвалась она, и в ее глазах, как солнечные лучи, запрыгали дразнящие искорки смеха. — Кто, вы думаете, стрижет мои волосы?
С его лица мигом сошла краска, и в глазах появилось болезненно-тоскливое выражение. Лидия, увидев это, расхохоталась.
— Боитесь? — Стряхнув его руку, она щелкнула ножницами. — Надеюсь, я не очень сильно вас изуродую. — Обойдя его, она начала подстригать волосы над ушами.
Прикосновение к его волосам было, как она и предполагала, необычайно приятным. Жесткие, густые, но на ощупь шелковистые. Она больше играла ими, чем стригла, изо всех сил стремясь продлить это удовольствие. Мало-помалу они втянулись в оживленную болтовню о Ли, о собратьях по каравану, от души посмеялись над последними проделками Люка Лэнгстона.
Темные пряди падали на его плечи и на пол фургона, в то время как ножницы в руках Лидии сновали вокруг его головы. Россу было довольно трудно сохранять непринужденный тон, когда, наклоняясь вперед, Лидия прижималась грудью к его затылку или, обходя его сзади, касалась руки. Одна прядь волос застряла у него за ухом. Нагнувшись, Лидия легонько сдула ее на пол. И в то же мгновение сильный удар едва не сбил ее с ног.
