Все это время она оставалась к нему спиной, но слышала, как он снимает с себя одежду. Его штаны впитали столько воды, что весили, наверное, все десять фунтов, но она умудрилась, не глядя, принять их в протянутую назад руку, перенести и вывесить снаружи — вместе с носками и нижним бельем.
Когда она оглянулась вновь, Росс уже завернулся в одеяло.
— Вы весь дрожите. Еще не вытерлись? — Она дотянулась до корзины с полотенцами и передала ему сразу два. — Нужно высушить волосы.
Намотав полотенце на голову, он принялся яростно тереть. Она тем временем приложила другое к его груди, руки ее ритмично задвигались, его — на миг замерли, но задвигались вновь, когда она легкими движениями начала вытирать его плечи, грудь и плоский живот.
Ее поразило, каким сильным оказалось его тело. Бронзовая от солнца кожа туго обтягивала сухожилия, мускулы и кости. Вся она была испещрена царапинами, небольшими затянувшимися шрамами; а один, длинный, тянулся прямо под левым плечом — словно кусок плоти был вырван некогда рукой какого-то гиганта. Она подумала, как, в какой переделке получил он этот шрам; и ей захотелось прикоснуться к нему, приласкать эту давнюю метку боли.
Привлек ее внимание и лес жестких волос на его груди. Он был похож на темное облако, влажное и кудрявое. Но чем ниже скользили ее руки по его торсу, тем волосы становились тоньше и шелковистее, сходясь темной дорожкой к пупку.
Росс задохнулся, когда пальцы его коснулись ее пупка, и стиснул зубы, когда почувствовал, как ладони ее взбираются вверх по ребрам. Запахнув на шее полотенце, он поймал обеими руками ее запястья, легонько потянув ее на себя и обратно. Он хотел лишь остановить движение ее рук и никак не думал, что она окажется такой податливой и легкой, как лесная пичуга, и что малейшего движения будет достаточно, чтобы она оказалась крепко прижатой к нему, ее груди — к его груди, а ее колени… Бог мой! Неужели она почувствовала его вздымающуюся плоть?
Долгую, немую секунду они смотрели прямо в глаза друг другу, их дыхание слилось в одном ритме, а сердца стучали так бешено, словно соревновались с раскатами грома снаружи.
Эти ее глаза! Взгляд его вновь впился в ее зрачки, блестевшие, как огромные бриллианты; мириады их сверкающих граней отнимали у него последние силы. И почему именно у нее должны быть такие сочные губы, подобные редким драгоценным плодам, из которых черпают нектар сами боги? Кончик его языка горел от желания погрузиться в этот нектар и ощутить его вкус… и еще, и еще раз. А ее тело — словно совсем без костей… И вся она такая податливая и мягкая — ни острых углов, ни резких линий.
