— Благодарю, — бросил он, надеясь, что она наконец покинет фургон и все кругом убедятся, что его уединение с ней было очень кратким.
Но ему пора было понять, что иногда он хочет от нее слишком многого.
— Мистер Коулмэн, вы научите меня управлять фургоном? — Она подняла на него глаза. Даже согнувшись, он был гораздо выше — она едва доставала ему до груди.
— Править фургоном? — повторил он машинально. Как раз в эту минуту он раздумывал, надеть ли рубашку сразу или подождать, пока она выйдет. Нет, лучше, наверное, сразу. Ее взгляд, с любопытством ощупывавший его грудь, бросал его в пот, хотя он вроде только что вымылся.
— Не думаю, — ответил он наконец, просовывая руки в рукава. На что она смотрит — на его грудь или на шрам?
— Почему?
— Упряжка вас наверняка мигом сдернет с сиденья — вот почему. У вас, боюсь… силенок… не хватит. — Пальцы дрожали так, будто он никогда до этого не застегивал пуговиц.
— А ваша жена… Виктория править умела?
Добравшись наконец до последней пуговицы, он обнаружил, что застегнул их все криво — не в те петли. Выругавшись про себя, он, едва не вырывая их из петель, начал все сначала.
— Умела, да.
— А у нее силенок хватало?
— Черт побери, не хватало, нет! — закричал он. Нервно оглянувшись через плечо, он понизил голос до свистящего шепота. — Нет, не хватало.
— Но вы ее научили?
— Да.
— Тогда почему меня не научите?
— Потому что нечего вам править моим фургоном.
— Но почему? — повторила она.
Машинально, чтобы заправить рубашку, он расстегнул штаны. Все мужчины, которых Лидия знала до этого, носили подтяжки. Даже в смутных воспоминаниях об отце они были непременной частью его облика. Ее глаза не отрывались от пальцев Росса, когда он застегивал пуговицы штанов и затягивал широкий кожаный ремень; затянув, легонько хлопнул по пряжке.
— Потому что ваше дело смотреть за Ли — вот почему.
Она медленно провела взглядом вдоль его мускулистого торса, не зная, какие чувства будит в нем это плавное движение ее ресниц.
— Но он же в основном спит. А мне так понравилось сегодня ехать снаружи. И почему бы мне не помочь вам, когда я там сижу. Вы бы смогли объезжать ваших лошадей, когда захотите. Да я и не говорю, что смогу править все время. Если, конечно, Ли вдруг забеспокоится… но мне нужно знать, как это делается.
Больше для того, чтобы закончить разговор и выбраться туда, где он мог наконец вздохнуть полной грудью, он ответил:
— Я подумаю. Но это, знаете, непросто.
Он выбрался из фургона, оставив на ее губах легкую улыбку — улыбку удовлетворения.
