Охваченный ликованием Баралис не делал резких движений — он уходил бесконечно медленно и терпеливо, точно искусный хирург. Покидая чрево, он ощутил, как утверждается внутри свежезародившийся темный сгусток.
Было в этом последнем ощущении нечто насторожившее его, но радость успешного исхода смыла дурное предчувствие.
Он убрал руки и оправил платье королевы. Она тихо застонала, но его это не беспокоило: ее сон продлится еще несколько часов. Однако пора уходить. Легко ступая, он подошел к двери и отпер ее.
Он возвращался к себе, почти не отбрасывая тени в первых проблесках рассвета.
— Вот тут ты ошибаешься, Боджер. Поверь мне: молодые бабенки не самые лучшие для постельных дел. Так-то все вроде бы при них, все кругло да гладко, но как доходит до дела — лучше старой клячи нет. — Грифт отхлебнул эля и весело улыбнулся своему товарищу.
— Э, Грифт, тут я с тобой не согласен. По мне, пышечка Карри все-таки лучше старой вдовы Харпит.
— А я бы, Боджер, от обеих не отказался!
Оба собеседника расхохотались, стуча кружками по столу, как все замковые стражники.
— Эй ты, парень, как тебя звать? Поди-ка сюда, дай на тебя поглядеть.
Джек подошел, и Грифт нарочито медленно смерил его взглядом.
— Ты что, язык проглотил?
— Нет, господин. Меня зовут Джек.
— Экое редкое имя! — Оба стражника снова заржали. — Ну-ка, Джек, принеси нам эля — да не такую бурду, где воды больше, чем всего прочего.
Джек вышел из людской и отправился за элем. Это не входило в его обязанности — впрочем, он и каменный пол в кухне не обязан был скрести, однако скреб. Ему очень не хотелось встречаться с ключником — Виллок не раз драл ему уши, — и Джек торопливо шагал по коридору.
Ему повезло: Виллока в пивном погребе не оказалось, а Прюнер, его подручный, подмигнув, сообщил Джеку, что ключник пошел насчет картошки дров поджарить. Джек не совсем понял, что это значит, и решил, что это имеет какое-то отношение к пивоваренному делу.
— Точно тебе говорю, это был лорд Мейбор, — говорил Боджер, когда Джек вошел. — Они толковали с лордом Баралисом, словно два закадычных дружка. А как увидели меня, тут же стали лаяться, будто два золотаря.
— Скажи на милость, — многозначительно поднял брови Грифт. — Кто бы мог подумать! Все знают, что Мейбор с Баралисом на дух друг друга не выносят, — я в жизни еще не видел, чтоб они обменялись учтивым словом. Ты уверен, что это были они?
— Я ж не слепой, Грифт. Они самые — стрекотали в садах за оградой, что твои монашки, идущие на богомолье.
