Огонь ревел у них за спиной, когда они вышли из лагеря и двинулись на юг. Дым тянулся следом, от запаха гари тошнило, и пепел ложился на плечи, как ранние сумерки. Братья пересекли заросший осокой луг и вышли на степную равнину, ведущую к дому. Солнце стало клониться к закату, охватив небо за ними кровавым заревом.
Дрей не заикался больше о поисках Мейса Черного Града, и Райф был этому рад. Это означало, что брат на пути заметил то же, что и он: проломленный лед водомоины, четко оттиснутый на лишайнике след лошадиного копыта, подпаленную на костре и обглоданную дочиста куропаточью кость.
Окончательно выбившись из сил, они наконец остановились. Рощица чернокаменных сосен приютила их на ночь. Вековые деревья, обступившие их хранительным кольцом, все произошли от одной сосны в середине, теперь уже засохшей. Райфу здесь было хорошо, словно в заветном кругу.
Дрей развел костер и накинул на плечи лосиную шкуру. Райф последовал его примеру. Они сидели у огня и ели вяленую баранину и крутые, уже почерневшие яйца. Еду они запивали темным, почти непригодным для питья пивом Тема, чей кислый вкус и дегтярный запах так сильно напоминал об отце, что Райф улыбнулся. Пиво Тема Севранса единодушно считалось самым скверным в клане; никто не хотел его пить, и ходили слухи, что одна собака, отведав его, издохла. Но Тем не менял способа варки и, подобно героям легенд, каждый день принимавшим немного яда, чтобы оградить себя от злодейских покушений, сделался нечувствительным к своему пойлу.
Дрей тоже улыбнулся. Невозможно было удержаться, подвергаясь вполне реальной опасности умереть от пива. У Райфа защипало в горле. Теперь их только трое: он, Дрей и Эффи.
Эффи. Улыбка исчезла с его лица. Как они скажут Эффи, что отца больше нет? Матери она совсем не знала. Мег умерла на родильном столе в луже собственной крови, и Тем вырастил Эффи сам. Многие мужчины и немало женщин говорили Тему, что он должен жениться снова, чтобы у детей была мать, но он отказывался наотрез. «Я уже любил однажды, — говорил он, — и мне этого довольно».
Дрей внезапно протянул руку и коснулся щеки Райфа.
— Не тревожься. Все будет хорошо.
Райф кивнул, радуясь, что Дрей заговорил и что они с братом думают об одном и том же.
Дрей поворошил огонь, и красно-синий язык пламени устремился к его рукавице.
— Бладд заплатит нам за то, что совершил. Клянусь тебе, Райф.
Ледяная рука сжала внутренности Райфа. Бладд? Но у Дрея нет никаких доказательств. Набег на лагерь мог совершить кто угодно: кланы Дхун, Крозер, Гнаш, банда Увечных, суллы. И эти раны, этот запах беды, это чувство, что здесь произошло что-то еще, помимо смерти... Воины Бладда славятся своей свирепостью. Их шипастые молоты начинены свинцом, копья оснащены закаленной сталью, головы наполовину выбриты, большие мечи снабжены желобками для стока вражеской крови, но Райф ни разу не слышал ни от отца, ни от Дагро Черного Града, чтобы в Бладде занимались...
