— Я думаю, мы избежали заражения, миледи, — негромко сказал Моррис как-то утром, когда они готовили для Симона завтрак в соседней комнате.
Жоржи облегченно вздохнула.
— Ах, как здорово, как это здорово! — повторяла она со счастливой улыбкой.
— Должно быть, на будущей неделе его светлость уже сможет вынести путешествие.
— Пусть остается на месте столько, сколько нужно, Моррис. Не будем торопиться. Пусть мы пробудем здесь целый месяц, это не важно, лишь бы мой муж поправился.
Однако у Симона были другие планы. Ему надоело чувствовать себя беспомощным инвалидом.
— Найди карету, — распорядился он на следующий день. — Я хочу вернуться в Брюссель.
Ехали они медленно, с частыми остановками, чтобы Симон мог передохнуть, — дорога, по которой прошли две армии, была в безобразном состоянии.
Прибыв в Брюссель, они узнали, что Наполеон отрекся от престола и союзные армии двигались на Париж.
— Однако ты останешься здесь, — решительно сказала Жоржи, увидев засветившийся интерес в глазах Симона.
Он не стал возражать, понимая, что в целом война закончилась. Теперь дело в свои руки возьмут политики. Еще не изгладились из его памяти утомительные дискуссии в Вене, и все более заманчивым казалось возвращение в его дом в Йоркшире.
— Как ты относишься к тому, чтобы на месячишко съездить в Йоркшир, пока по Франции все еще маршируют армии?
— Если ты считаешь, что в твоей семье не будут возражать…
— При чем здесь семья?
— Ну хорошо, — улыбнулась Жоржи. — Йоркшир — это звучит очень привлекательно.
— Ты хочешь, чтобы ребенок родился в Лионе?
— Да, если в стране будет мир. Рождение ребенка будет означать своего рода возрождение моей семьи.
— Мы посмотрим, как будут развиваться события, и, если станет возможно, отправимся в Лион.
— Ты во всем идешь мне навстречу.
— Мне доставляет удовольствие делать тебе приятное.
Жоржи догадалась по его тону, что именно он имеет в виду.
— Даже и не думай! Ты еще полностью не поправился.
— Позволь мне самому судить об этом, — с улыбкой возразил Симон.
Жоржи некоторое время изучающе смотрела на него.
— Я не уверена, что ты достаточно благоразумен, чтобы судить об этом.
— Если бы я был слишком благоразумен, я бы не встретил тебя, — добродушно проворчал Симон. — Есть свои плюсы и в неблагоразумии. — Он приподнял черные брови и добавил: — Уважь меня, любимая. Ведь прошло уже столько времени.
— Я знаю. — Жоржи вдруг ощутила сладостные токи в теле. — Но, милый… ты и в самом деле чувствуешь в себе достаточно сил?
