— Ах, ты сожалеешь?! — кричала Жоржи, молотя его кулаками. — Он, видите ли, сожалеет! Да какой толк теперь от этих твоих сожалений?
Симон чувствовал себя нашалившим, раскаивающимся и перепуганным подростком, который сам удивлялся тому, что до такой степени потерял над собой контроль.
Если не принимать во внимание это странное чувство ревности, то, наверное, причина в том, что он слишком долго был холостяком, или же переутомился, поскольку эти месяцы ему приходилось часто недосыпать, или же слишком много выпил. А может быть, подумал он, глядя на эффектную, яркую графиню, все дело в том, что она была женщиной чрезвычайно сексуальной, каких он никогда раньше не встречал, и его обычная дисциплинированность изменила ему.
Графиня раскраснелась от страсти и гнева, ее пышные груди колыхались и подпрыгивали, когда она его колотила, и при этом каждый изгиб, каждая часть ее тела будили в Симоне вожделение и желание. Розовые тугие соски манили к себе, он не мог отвести взгляда от пышных, чуть увлажненных кудрявых волос между бедер, а ее раскованность влекла словно древняя Цирцея. И тем не менее оправдания тому, что он совершил, не было. Поймав ее руки, он задержал их.
— Я беру на себя всю ответственность…
— Толку от этого! — с новой силой взвилась Жоржи, вырываясь от него.
— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал. — Он каждый день имел дело с компромиссами и решениями.
— Вернуть время на пять минут назад, чтобы ты заново пошевелил своими дурацкими мозгами!
На его лице мелькнула улыбка, которую он тут же погасил.
— Ничего смешного! — отрезала она.
— Я знаю. Прости меня.
— Я не могу в это поверить, — пробормотала она. — Единственный раз я всецело отдалась порыву — и вот тебе на! — Жоржи никак не могла успокоиться.
— Есть разные способы, чтобы предотвратить последствия, — сказал Симон. — Разве у тебя нет чего-нибудь такого?.. — И по ее недоумевающему взгляду он понял, что она даже более наивна, чем он полагал.
— Ты про что?
— Ну… гм… у тебя есть что-нибудь такое, чтобы обезопасить?..
— Например?
— В таком случае позволь мне найти что-нибудь полезное для тебя, пока мы будем добираться до моего дома.
— А я не собираюсь ехать. — Жоржи злилась на себя и раскаивалась в том, что позволила чувствам и страсти взять в ней верх над разумностью.
— Не переживай. Я позабочусь обо всем. Это с гарантией.
Симон сказал это с такой уверенностью, что она вдруг посмотрела на него с затеплившейся надеждой.
— Ты сможешь?
