Проснувшись и обнаружив в своих объятиях Эмму Комптон, Дермотт тихо застонал. Убрав ее голову со своего плеча, он медленно отодвинулся, надеясь удрать из ее спальни без бурных сцен. Прошлой ночью, когда он напился до умопомрачения и горел желанием отомстить Изабелле, Эмма, возможно, и казалась ему привлекательной, но сейчас, при ясном свете дня, Дермотт нещадно ругал себя за вчерашнюю глупость.
— Ммм… — потянулась она к нему во сне.
Дожидаясь, пока она успокоится, Дермотт несколько секунд лежал неподвижно, затем осторожно встал и на цыпочках отошел от кровати. Собрав разбросанную по полу одежду, он быстро оделся. Не хватало только туфель, которые исчезли неизвестно куда, Дермотт обыскал весь будуар, но увы — туфли исчезли.
Может, отправиться домой в одних чулках? — подумал он, страстно желая побыстрее ускользнуть от Эммы. Ему совершенно не хотелось о чем-либо говорить с ней — не хотелось, чтобы она напоминала ему о том, чем они занимались прошедшей ночью. И уж тем более не хотелось, чтобы она спрашивала, когда они вновь встретятся.
Ночь оставила у него неприятный осадок. Несмотря на страстность Эммы и ее несомненные таланты, Дермотт чувствовал себя дурно — словно объелся тяжелого пудинга. Устав от излишеств, он стоял босиком посреди бело-розового будуара Эммы, чувствуя себя совершенно опустошенным.
Поняв наконец причину своего состояния, он застонал, но что делать с этой догадкой, оставалось по-прежнему непонятным.
В конце кондов Эмму он все-таки разбудил, случайно задев валявшуюся на полу бутылку, и, чтобы успокоить даму, Дермотту пришлось проявить всю свою галантность, в придачу пообещав Эмме купить ей дорогую брошь. В его нынешнем состоянии души это была совсем небольшая уступка — сейчас, чтобы побыстрее сбежать отсюда, Дермотт был готов отдать все, что угодно. Найдя наконец свои туфли, на которых лежали какие-то предметы дамского нижнего белья, Дермотт поспешно покинул надушенный будуар.
Через несколько мгновений он уже стоял на улице, чувствуя себя счастливцем, только что вышедшим из тюрьмы.
Стоя в дверях гостиной, Изабелла с изумлением рассматривала заполонившие комнату десятки роскошных букетов.
— Они начали прибывать в восемь часов утра, — сообщила миссис Хоумер. — Я думаю, часть из них надо переместить в другие гостиные, — ведь цветы все несут и несут. Вчера на балу ты была настоящей королевой, моя дорогая, — с улыбкой добавила она. — А вот любовные письма. Я уже насчитала двадцать две штуки.
