Стив улыбнулся, изумляясь ее проницательности. Ведь он за завтраком пришел к такому же выводу. Недаром говорят, от ненависти до любви один шаг. Посидев за одним столом с Ринком и Каролиной, Стив пришел к выводу, что в их случае чаша весов явно склоняется в сторону любви.
Он погладил Лауру Джейн по щеке.
— Может быть, ты и права.
Она доверчиво подалась к нему.
— По-твоему, я умная? И симпатичная?
— Ты красавица.
— Ты тоже красивый. — Фарфоровые легкие пальцы скользнули по его лицу.
Стив вздрогнул и отшатнулся, безвольно опустив руки вдоль тела.
— Не надо так делать, Лаура Джейн. — Он и сам удивился резкости своего тона.
Лаура Джейн сжалась, словно ее ударили.
— О Господи, девочка! Извини! Извини меня, — Стив хотел погладить ее по плечу, но не посмел. Она закрыла лицо руками и вдруг заплакала. — Пожалуйста, не плачь.
— Я просто ужасная.
— Ты? Да что ты!
Стиву давно не было так тошно. Куда ни кинь — всюду клин. Приласкать ее нельзя, а оттолкнуть — еще хуже. Ринк убьет его, если узнает, что он прикоснулся к Лауре Джейн. Но если не сказать ей доброго слова, Лаура Джейн решит, что она никому не нужна, никто ее не любит…
— Ты чудесная девушка, — с жаром прошептал Стив. — Другой такой нет на всем свете!
— О нет. — Она обратила к нему залитое слезами лицо. — Я нехорошая. Сколько я себя помню, я всегда любила Ринка. Думала: вот он вернется домой, и все наладится. Он мне казался самым сильным, самым красивым мужчиной в мире. Но вот он вернулся — и я вижу, что ошибалась, — Лаура Джейн нервно теребила ворот своего платья. — Самый лучший мужчина — это ты.
Хрупкие плечики опять задрожали, а по щекам заструились новые потоки слез.
— Стив, знаешь, я люблю тебя больше, чем Ринка.
И не успел Стив опомниться, как Лаура Джейн бросилась ему на шею, чмокнула в губы и выбежала из конюшни.
Стив был оглушен, в ушах у него звенело, во рту пересохло. Он умирал от ужаса и восторга. Господи, что ему со всем этим делать?
А что тут поделаешь? Ничего. Абсолютно ничего.
Он выключил свет и отправился к себе. В холостяцкой квартирке, расположенной в дальнем конце конюшни, было прибрано, но все равно неуютно и одиноко. Стив лег на узкую постель и закрыл глаза. Его охватило беспросветное отчаяние. Как в тот день, когда он очнулся в армейском госпитале и узнал, что ему отрезали полноги.
— Ой, извини, Ринк. Я не знала, что ты здесь.
— Нечего тебе извиняться, — откликнулся он из темноты. — Это же твой дом.
Каролина закрыла за собой стеклянную дверь и села в плетеное кресло. В воздухе была разлита вечерняя прохлада. Она устало смежила веки.
