Я повернулся к нему.
— Дон, а тебе не надоело оставаться в одном этом измерении?
— О! А разве я остаюсь всего в одном измерении? — удивился он. — А ты?
— Почему все, что я говорю, оказывается неправильным?
— А разве все, что ты говоришь, оказывается неправильным?
— Мне кажется, что я занялся не своим делом.
— Уж не хочешь ли ты переключиться на недвижимое имущество? — усмехнулся он.
— Да, на недвижимое имущество или страхование.
— Недвижимому имуществу принадлежит будущее, если оно тебе так уж важно.
— О'кей, прошу прощения, — сказал я, — мне не нужно ни прошлого, ни будущего. В ближайшее время я намереваюсь стать Учителем в Мире Иллюзий. Я думаю, что стану им на следующей неделе.
— Ричард, я думаю, что это случится гораздо раньше.
Я внимательно посмотрел на него, но он не улыбался.
Дни были похожи один на другой. Как обычно, мы продолжали летать, но я перестал измерять лето названиями городов или заработанными деньгами. Я начал измерять его своими новыми знаниями, нашими послеполетными разговорами и чудесами, случавшимися время от времени, до тех пор, пока я не понял, что это вовсе не чудеса.
Представьте себе
Вселенную,
Прекрасную, справедливую
И совершенную, —
однажды прочитал я в книге. —
И после этого
Будьте уверены в одном:
Суть представляет ее себе
Чуточку лучше,
Чем вы.
День выдался спокойным… Лишь время от времени подъезжали случайные пассажиры. В свободное время я практиковался в испарении облаков.
Я работал летным инструктором, и я знаю, что труднее всего научить самым простым вещам. Я знал это прекрасно, но сейчас учеником был я. Я сидел и яростно вперял взор в мишени из курчавых облаков. В этот момент я нуждался в теории больше, чем в практике. Шимода лежал рядом под крылом «Флита» и притворялся спящим. Я мягко похлопал его по руке, он открыл глаза.
— У меня не получается, — сказал я.
— Ты можешь, — ответил он и опять закрыл глаза.
— Дон, я старался! Как только мне начинает казаться, что у меня получается, облако вдруг раздувается и становится чуть ли не больше, чем до этого.
Он вздохнул и сел.
— Выбери для меня облако. Попроще, пожалуйста.
Я выбрал в небе самое большое и противное облако длиной футов тысячи в три, изрыгающее адский белый дым.
— Вон там, над силосной башней, — сказал я. — То, которое начинает чернеть.
Он мягко взглянул на меня.
— Почему ты меня ненавидишь?
— Дон, я прошу тебя об этом, потому что ты мне нравишься, — улыбнулся я. — Тебе и самому необходимо с кем-нибудь помериться силами. Если хочешь, я могу найти для тебя что-нибудь поменьше.
