А тут вдруг респектабельный мужчина с перстнем предлагает опеку...
Папа всегда выглядел сочно, по-одесски. Как типаж он с одинаковым успехом мог сойти и за преуспевающего одесского нэпмана двадцатых годов, и за современного колумбийского наркобарона, какими их показывают в боевиках. Папа был невысокого роста, имел солидно выступающий живот и неспешную походку человека, держащего на руках контрольный пакет акций своей судьбы. На лице самыми характерными деталями были благополучные щеки, усмешливые глаза-щелки и тонкие нэпманско-колумбийские усы. Перстень, неизменная трость в руке, шляпа с загнутыми полями и седые виски под ней довершали гармонию образа.
Шляпа, пожалуй, несколько склоняла имидж к наркобарону. Нэпману больше подошло бы канотье.
Прошлое Папы известно лишь приблизительно. Долгое время его не было в Одессе, но до отлучки он был уважаемым в городе аферистом широкого профиля. Уважаемым, но средне преуспевающим. Особому успеху вредили, как ни странно, шляпа, трость и вальяжность. Излишняя экстравагантность аферисту не к лицу. Папа не мог не понимать этого, но убыточному имиджу оставался верен. Эта иррациональность выдавала в нем натуру деликатную, не ограниченную рамками меркантильных интересов.
Вернувшись в Одессу, Папа по старой памяти получил у бывших коллег кредит доверия и уважения. Городские авторитеты выделили ему в долгосрочную аренду престижные угодья. Центр города. Такая размашистая щедрость авторитетов объяснялась не только уважением к ветерану, но и тем, что заявок на надел от других в тот период не поступало. Другие осторожничали. Катаклизм, только-только прервавший срок аренды и вольной жизни предыдущего арендатора, смутил их.
Папа взялся за дело.
Молодежь, которой Папа прививал свое понимание профессии, впитывала эти познания легко. Большинство начинало освоение с нуля, так что проблем с перевоспитанием не было. Хотя, конечно, отдельные пункты внутрисемейного устава некоторых смущали. Казались им старомодными. Непросто было объяснить недорослю-бугаю, почему он не имеет права угомонить кинутого лоха, отключив его. Тем более что в прежней своей жизни недоросль только так и решал проблемы.
Папа и не объяснял. На то он и устав, чтоб не нуждаться в толковании. Не Библия!
Со временем детвора до многого доходила сама. До удовольствия от изящной постановки.
Папа, конечно же, испытывал удовлетворение, когда отличившиеся гордились не только суммой дневной выручки, но и тем, как чисто «развели» клиента.
