— Кто это? — резко сказала я, чувствуя дрожь во всем теле и напряжение в каждом нерве.
— Кьяра? — Это был голос моей мамочки. — Кьяра, что за шутки? Кто тебя учил так разговаривать по телефону?
— Мама… Я думала… я думала, это кто-то другой.
— И твой брат Фрэнсис тоже был для тебя кем-то другим? — возмутилась ма. — Он очень расстроился после вашего разговора. Что с тобой? Немедленно ответь мне!
— Ничего, мам. Все нормально. Просто плохо выспалась.
Ее голос сразу смягчился:
— Ты, конечно, расскажешь мне, дочка, обо всем? Я недолго думала над ответом.
— Все дело в моих любовных историях, — сказала я. — Опять все идет кувырком.
— Это не ответ, Кьяра. Ты говоришь о том молодом человеке, которого я видела, когда приезжала к тебе? Он хороший, я уверена. Он хорошо ел, когда я его кормила. Корми и ты его, и он поправится и будет совсем как человек. Он не заболел?
Я тихонько рассмеялась. Совсем тихо.
— Нет, мама. Вполне здоров и не жалуется на аппетит… Но хочет все решать сам и командовать.
Мать понимающе хмыкнула:
— О, это я понимаю. Это как если ты входишь в курятник и не можешь решить, какую курочку выбрать, глаза разбегаются, а потом ловишь любую, не ведая, что из нее получится. Но все равно благодаришь Господа, и Деву Марию, и всех святых, что у тебя есть пища.
— Ма… — я еле сдерживала смех, — у меня все не совсем так.
— Именно так, — уверенно сказала она. — Не спорь. И не думай, что я хочу его развенчать…
— Развенчать? Ну и словечко! Кого, мам? Нейлора?
О Боже! Какой смешной разговор, но насколько легче мне стало от ее голоса и ее нелепых предположений.
— Ничего подобного, — говорила она тем временем. — И в мыслях его не имела, не говори глупости, Кьяра. Я совсем о другом. Как я тебе сказала, Фрэнсис жутко перепугался за тебя и решил… мы решили, что нужно непременно и срочно… — Она умолкла, как будто сказала все, что хотела.
— Что непременно, мама? И что срочно?
— Разве ты не поняла?.. Чтобы он приехал к тебе. Он выехал этим утром, раньше, чем отец хотел разбудить его.
— Кто выехал? Фрэнсис? Зачем?
— Кьяра, — в ее голосе звучали нотки неодобрения, — нельзя думать только о себе. Подумай о нем. После разговора с тобой он сразу стал бледным как смерть и вспомнил, что уже четыре года не пользовался отпуском в своей пожарной части. А все другие отдыхали как положено. И решил поехать к тебе. Пусть мальчик отдохнет и развеется. Неужели ты будешь против? Такого я не ожидала от тебя, Кьяра.
— Вовсе не против, — пробормотала я, оглушенная потоком слов. — И не будем больше об этом. Я знаю все, что ты скажешь, мама. Родная кровь не водица. Если у тебя нет семьи, то нет вообще ничего…
