Оставалась только одна надежда. Судя по тому, что ступени лестницы обвалились под тяжестью Остова, самые рассохшиеся и прогнившие участки древесины, из которой была сооружена башня, не выдержат веса чудовища. Значит, если ей удастся вытащить его на балкон, пол которого проломился даже под ней, быть может, монстр провалится и в падении, пытаясь за что-нибудь ухватиться, разожмет свои ужасные пальцы.
Кэнди понимала, что счет идет на секунды. У нее в запасе было, самое большее, несколько мгновений, чтобы попытаться спасти свою жизнь. Остов вцепился ей в горло поистине мертвой хваткой. Кровь отчаянно пульсировала в ее голове, которая едва не лопалась от боли.
Кэнди обеими руками схватилась за перила и попыталась хотя бы чуть-чуть продвинуться в сторону вдоль ограждения, в надежде вытащить Остова на балкон следом за собой. Но тщетно. Силы ее стремительно убывали, ноги подкашивались.
Пальцы Остова все крепче сжимались на ее горле. Он торжествующе улыбался, в глазах его отражались морские волны, шумевшие за спиной у Кэнди. В улыбке обнажились зубы — длинные, желтовато-серые, заостренные, — они напоминали наконечники стрел, которые Кэнди, будучи ребенком, нашла однажды в траве.
Это было последнее, о чем она успела подумать, прежде чем потеряла сознание: у Остова полон рот наконечников от стрел...
Она смутно чувствовала, как мир под ее ногами с треском разваливается на части, жуткая рука соскальзывает с ее горла и она куда-то летит. Воздух наполнился щепками, и Остов пронзительно взвизгнул. А она провалилась сквозь огромную дыру в балконе и рухнула на землю вместе с дождем из древесной трухи.
Будь она в сознании, это падение неминуемо окончилось бы для нее плачевно. Но, погрузившись в забытье и поэтому полностью расслабившись, Кэнди приземлилась на редкость благополучно.
И осталась лежать, безучастная ко всему, распростершись в траве у подножия маяка, не слыша того шума, с которым море Изабеллы спешило навстречу призвавшему его свету.
ОДНО МГНОВЕНИЕ ИЗ ЖИЗНИ МЕЛИССЫ
В нескольких милях от того места, где без чувств лежала ее дочь, во дворе дома тридцать четыре по Последовательной улице Мелисса Квокенбуш, вернувшись с работы, чистила решетку для барбекю. Она ненавидела это занятие: приходилось с немалыми усилиями соскребать с прутьев кусочки подгоревшего, почти обуглившегося цыплячьего мяса, то и дело стряхивая с рук муравьев, которые до ее прихода мирно лакомились этими остатками, а теперь спасались бегством.
