— Но вы добились определенных результатов.
— Думаю, что да.
Ифвин расплылся в улыбке, глаза засверкали, и он попросил:
— Расскажи мне все, что знаешь об абдукции.
— Слишком сложно, — ответил я. — По крайней мере надо подвести итог. Примерно сто семьдесят лет назад великий американский полиматематик Чарльз Сандерс Пирс…
— А мне казалось, он произносится «Пиирс», — пробормотал Ифвин, — с долгим "и".
— В его времена это скорее произносилось как «Перс», — ответил я. — Так вот. Пирс проделал огромную работу по логике, разработал очень эксцентричную теорию семиотики, внес свой вклад в развитие доброго десятка других наук, в философию. Но это одна из самых странных его идей.
— Странная, но не плохая? — уточнил Ифвин.
— Не плохая или по крайней мере не очень плохая.
Пирс считал, что существуют два основных типа логики — дедукция и индукция. Дедукция — частные выводы на основе общих законов, как в том известном силлогизме, где доказывается, что Сократ смертей. Индукция, наоборот, делает общие выводы на основе частного случая, начиная, например, от вывода, что при проведении любого физического эксперимента безвозвратно теряется какое-то количество энергии (скажем, тепла), и заканчивая теорией о постоянном возрастании энтропии. Индукция формирует общие правила, а дедукция позволяет нам использовать их в конкретных случаях; первая дает возможность справиться с ситуацией, вторая представляет собой вышеуказанный процесс. Обе достаточно послужили человечеству. Но, по мнению Пирса, этот список неполный. Есть еще один вид логики, нигде до сих пор не учтенный. Начать с того, что у Пирса все всегда организовано тройками, а следовательно, каждая пара является неполной, и необходимо найти третий компонент. Их не может быть больше трех. Но Пирс поставил задачу, в решении которой, как оказалось, очень трудно добиться удовлетворительного результата, то есть доказать существование третьего типа логики.
Ифвин вскочил и начал вышагивать по комнате с таким видом, будто все это для него ново. Тем не менее, если он действительно интересовался Пирсом и его учением, то, возможно, счел мои слова пустой болтовней — ведь поиски неизвестных философов не помогут сделать карьеру, — ибо наверняка имел доступ к более полной информации, чем я. Его поведение и жесты, казалось, принадлежали актеру, играющему роль человека, который консультируется у специалиста; роль специалиста, по мнению Ифвина, должен был играть я.
