Машина делала все возможное, чтобы аккуратно провезти меня, но в тесном порту не так-то много места для стоянки, а прямая траектория, которую рассчитал для нас Транспортный Контроль, заставляла вилять, не изменяя заданную скорость. Когда корабль наконец пристал к назначенному месту, я здорово разозлился. Корабль выпустил трап и спросил:
— Следует ли уменьшить расход энергии, мистер Перипат?
— Да, — ответил я. — Определенно следует. Думаю, меня не будет несколько часов.
Я опустился по трапу, волоча за собой чемодан и компьютер. Корабль закрыл за мной люк, убрал трап, захлопнул металлические крышки на вентиляционных люках и замер в ожидании моего голоса или телефонного звонка: тогда он вновь оживет. Я обернулся посмотреть, не подойдет ли кто ко мне, но увидел только толпу детей, подбежавших, чтобы попытаться всучить мне дешевые сувениры. Я удостоверился, что на чемодане и компьютере прочные замки — бумажник все еще лежал во внутреннем кармане куртки.
Самые шустрые детишки уже почти настигли меня, вопя и размахивая обломками какого-то старья. В этот момент за их спиной взвыла сирена. Они вдруг все как один замолчали и обернулись посмотреть: огромный черный лимузин с грохотом проезжал мимо в сторону пирса.
— С дороги, маленькие ублюдки, или я размажу вас по асфальту! — заорала летящая прямо на них машина сначала по-немецки, потом по-голландски, затем по-английски, а в конце на непонятном мне языке, который скорее всего был одним из местных наречий. Дети восприняли ее слова достаточно серьезно, отскочили в сторону, прыгнули прямо с пирса в воду и поплыли по-собачьи, сплевывая и чертыхаясь.
Я стоял ошеломленный, не зная, что делать дальше: никогда я не видел, чтобы машина вела себя подобным образом. Я знал, что в Двенадцати Рейхах искусственный разум обладал ограниченными гражданскими правами и был несколько менее учтив и более бесцеремонен, чем новозеландец или австралиец, но никогда еще не видел ничего подобного.
Черный лимузин с визгом притормозил передо мной, и сказал:
— Здорово, Мак! Ты небось доктор Перипат?
— Да, — ответил я. — А ты из Контека?
— Мы с тобой два сапога пара, Мак. — Лимузин с шумом распахнул багажник, и я кинул туда компьютер и чемодан. Через мгновение открылась дверца, и я устроился на просторном заднем сиденье.
— Они наверняка разрешили тебе обращаться с детьми грубее, чем это дозволено машинам в Новой Зеландии, — сказал я.
— Ага, но не настолько, как ты думаешь. Я могу дерзить им и пугать, но мне не дозволено причинять им вред. У меня тут есть четыре гидротормоза, и при необходимости я могу моментально остановиться, потому что сильно давлю на покрышки колес. К тому же, если надо, могу спустить шины, так что увеличится площадь поверхности и, соответственно, сила трения.
