Салтыков вышел прочь.
— Желаю вам нескучной ночи, господа, — бросил он, закрывая дверь. Щеки Мари тут же вспыхнули ярким румянцем. Каков нахал!
— Так о чем ты хотела поговорить со мной? — Рихард сел в свое кресло и положил ногу на ногу. Он смотрел в сторону, и был напряжен.
— Что случилось, Рихард? В последнее время, ты будто бы сам не свой.
— Так ты ради этого прервала нашу с графом беседу? Чтобы выяснить, почему я в последнее время «сам не свой»?! — барон еле сдерживал гнев. Мари увидела, что у Рихарда вздулись жилы на шее.
— Нет… Хотя мне кажется странным то, как много ты ему позволяешь. Может быть, расскажешь, почему он важен для тебя? Это как-то связано с твоей карьерой? Он занимает важный дипломатический пост? Или ведает торговым департаментом, что закупает вино? — баронесса неловко попыталась улыбнуться и обратить все в шутку, но предел терпения мужа был уже достигнут.
Выражение лица Рихарда стало еще более раздраженным.
— Можно прекратить уже эти дурацкие расспросы? Или говори, зачем ты сюда пришла, или ступай к себе! — барон вскочил. Последние свои слова он буквально выкрикнул.
— Да в чем дело? Что я такого сделала, что ты так зол? — Мари не могла ничего понять, чувствовала себя обиженной, ведь Рихард был к ней действительно несправедлив сейчас. Она не заслужила такого тона и обращения.
Барон долго смотрел на жену, как бык на тореадора. «Ты меня утомила своими капризами, истериками, нервными припадками, вечно унылой физиономией! Ты не может родить мне наследника! Не можешь даже быть помощницей в делах! Ты бесполезная, глупая, невыносимая женщина!» — все это Рихард чуть было не выкрикнул в лицо жене, но чудовищным усилием воли сдержался.
— Ты ничего не сделала. Ясно? Это пустой разговор, я иду спать.
— Я хотела поговорить с тобой о Лизхен, — чуть не плача выговорила Мари, у нее мороз пробежал по коже. Каким-то внутренним слухом она уловила все упреки мужа, и теперь была готова разрыдаться.
— Что опять? Вы не поделили бисер для вышивания? — издевательски спросил Рихард.
— Выслушай меня, пожалуйста. Я не знаю, в чем причина твоего плохого настроения, но точно знаю, что себя мне упрекнуть не в чем. И даже если кто-то сказал тебе обо мне гадость…
— Мари! У тебя мания! Тебе постоянно кажется, что все вокруг говорят о тебе гадости! — Рихард окончательно вышел из себя. Похоже, что клокотавшая в нем злоба, наконец, пробила брешь в стене его сдержанности.
Но разве твое поведение и твой тон, которых я не заслужила, не являются прямым свидетельством того, что я права? — Мари попыталась защищаться, но было уже поздно.
