— Тик. Пау. — произнесло привидение, странным хрипло булькающим голосом.
Я тут же попятился, с грохотом оступившись на подносе и взмахнув кулаками.
— Попробуй только подойди! — воскликнул я.
Морлок тем не менее сделал шаг вперед, вступая в широкий луч света: несмотря на защитные очки, он заметно сощурился при этом. Это был один из нового племени морлоков: ухоженных, вроде того, что сразил меня лучом наповал. Он тоже ходил голышом, как остальные, но грива его, растущая от затылка вдоль хребта, была аккуратно причесана и уложена, как и вся остальная растительность, так что это даже напоминало униформу. Маленькое личико со скошенным подбородком, напоминавшее неандертальца или ребенка-урода было как раз передо мной.
И тут же я вспомнил, как один из таких неандертальских черепов треснул под моей кочергой. Сейчас бы мою дубину! Но что толку? Там их без счета, наверное, притаились и ждут в темноте. Тем более, я могу сойтись с ним только в рукопашную, а у него этот пистолет, стреляющий загадочными лучами.
Поэтому я решил выждать своего часа.
Кроме того, что было странно для меня — моя злоба постепенно расточалась. Этот морлок, несмотря на свою наружность, присущую существам его расы, смотрелся довольно комично, особенно в очках, которые только сначала производили зловещее впечатление, вообще же выглядели на нем преуморительно, — обезьяна в солнечных очках!
— Тик. Пау. — повторила обезьяна.
Я сделал шаг навстречу.
— Что ты хочешь сказать мне, скотина?
Он заметно вздрогнул — скорее реагируя на тон, чем на произнесенные слова. — и затем показал на остатки завтрака.
— Тик, — сказал он. — Пау.
Я понял.
— Благие Небеса, — вздохнул я. — Да ты, никак, пытаешься заговорить со мной. Поболтать о насущном? Ну, давай! — И я протянул ему остатки трапезы: — «Тик. Пау». Один. Два. «Ду ю спик инглиш?» Раз. Два…
Морлок кивнул как ученый пони и отчетливо произнес, почти не уступая мне в дикции:
— Один. Два.
— Здорово! А дальше — один, два, три, четыре…
Морлок уже залез в мой круг света, служивший мне клеткой, хотя, как я заметил, старался держаться подальше — чтобы я не мог достать его руками. Он указал на мой сосуд с водой:
— Агва.
— Агва? Похоже на латынь — но я в классических языках никогда не был особо силен. Вода, — перевел я.
И снова морлок замер, прислушиваясь, кивая заученно головой.
В таком духе мы продолжили. Морлок указывал на предметы, самые обычные заурядные вещи — части гардероба, бывшего на мне, части тела, такие как голова и конечность, а я называл соответствующее слово. Некоторые из слов, произносимых при этом морлоком казались совсем незнакомыми, а другие походили на немецкий или староанглийский. Раз или два я даже пытался завязать беседу, пользуясь их скудным запасом — поскольку от простого называния слов для общения толку мало, — но он лишь выслушивал и дожидавшись когда я замолкну, продолжал свою странную игру в слова. Он показывал, я называл, а он переводил. Я пытался пообщаться с ним на языке элои — тот, что помнил из общения с Уиной, — этими простыми певучими и мелодичными двусложными фразами — но морлок оставался бесстрастен к моим попыткам.
