Зато мое открытие дало первотолчок изобретению хронометров для Машины Времени. Отныне я отбросил всякие мысли о традиционном календаре и основанных на нем счетных устройствах и обратился к простому подсчету количества числа дней. Эти цифры всегда было нетрудно перевести в традиционное летоисчисление. В первом своем путешествии остановился в дне за номером 292495934 — что в точности соответствовало году 802701-му. Теперь мне предстояло добраться до дня 292495940 — тот самый день, когда я потерял Уину в пылающем лесу!
Мой дом находился среди террас на Питершам Роуд — растянувшихся под склоном неподалеку от реки. Теперь, после его исчезновения, я оказался на голом склоне холма. Вершина Ричмонд Хилл вставала как раз за мной, это был массив, сложившийся в геологическое время. Деревья цвели и высыхали прямо на глазах, их вековые жизни успевали промелькнуть передо мной за несколько ударов пульса. Темза изгибалась передо мной светлой серебряной полосой — и время от времени у нее вырастал новый рукав: словно живая струйка ртути выстреливала из русла. Новые здания поднимались со скоростью дыма от костра: некоторые рядом с местом моего старого дома, стертого с лица земли Историей. Эти здания потрясали своей легкостью, изяществом и гармоничностью пропорций. Мост Ричмонд-бридж давно исчез, на его месте появился новый пролет, примерно с милю длиной, который свободно выгибался в воздухе над Темзой на изящных и прочных опорах. Я вспомнил, что захватил с собой Кодак, и сделал попытку сфотографировать эти фантазмы, понимая, впрочем, что света для такой съемки вряд ли хватит, и, к тому же, изображение получится нерезким. Архитектура впечатляла — технологии далеко ушли вперед за возможности девятнадцатого века, как великие готические соборы от греческих и римских храмов. Наверное, в будущей эре человек получил свободу от неумолимых сил гравитации — иначе откуда бы еще могли появиться такие дома, упирающиеся в небо?
Но еще задолго до того, как светлый клинок Темзы тронули коричневые и зеленые пятна разложения, говорившие о том, что река иссякает и зарастает илом и водорослями — клинок сломался посередине, прямо у меня на глазах. И, как все творения рук человека, все эти гигантские конструкции оказались призрачными, несравнимыми с хтоническими силами, дремлющими в земле.
Я находился в странном состоянии отрешенности от мира, сидя в кресле Машины Времени. Помню возбуждение, охватившее меня при первом путешествии, когда я впервые пролетал мимо этих архитектурных чудес. Какую гордость я испытал тогда за человечество! И теперь я понял, как незначительны эти достижения и успехи человеческой расы, как беззащитны они перед лицом природы. Человечество каждый раз неизбежно отбрасывается назад, под безжалостным и неумолимым давлением эволюции, в упадок и разложение элои и морлоков.
