— Кто сотворил эту иллюзию? — спросила Амиэль.
— Наша провидица Синаит, — чуть оживилась Маран. — Разве это не великолепно?
Иллюзия была просто потрясающей. Маран не рассталась с мыслью устроить бал в честь начала Сезона Бурь. Погода ей подыграла: с севера, со стороны моря, налетел тропический муссон. Дополняя его, Синаит сотворила бурю в главной зале: мечущиеся тучи, нависшие свинцовой тяжестью дождя или взмывающие вверх, предвещая ураган; отблески вспышек молний и отдаленные раскаты грома. Но только в зале эта волшебная буря разыгрывалась невысоко от пола, поэтому гости воображали себя парящими в облаках второстепенными богами или посланниками кого-нибудь из главных богов.
— Особенно мне приглянулась...
Амиэль умолкла, увидев своего мужа Пелсо. Натянуто улыбнувшись, она извинилась и направилась к чаше с пуншем. Было очевидно, что супруги пришли сюда исключительно потому, что хорошо относились к Маран и ко мне. Если бы не это, оба предпочли бы оказаться на противоположных концах города, а то и света, подальше друг от друга.
Граф Кальведон учтиво поклонился.
— Дамастес, ты позволишь похитить твою жену? Надеюсь, она согласится потанцевать со мной.
Не дожидаясь ответа, он взял Маран за руку и увел ее. В центре залы кружились в танце с полдюжины пар.
Решив, что любое занятие лучше бессмысленного торчания у входа, я отыскал провидицу Синаит. Она, как всегда, была в коричневом, но теперь ее платье было сшито из кожи тончайшей ручной выделки. Мы протанцевали один танец, и я похвалил ее за иллюзию.
— Мне бы хотелось сделать еще что-нибудь, — призналась Синаит. — Например, произнести какое-то заклинание, чтобы никейская знать слетелась сюда как пчелы на мед. Не могу видеть, как ваша супруга страдает.
— И я не могу, — согласился я. — У тебя есть какие-нибудь предложения?
— Только одно, но оно неосуществимо без участия одного человека, ведущего себя, словно капризный избалованный ребенок. Не стану мучить ваш слух, упоминая его имя.
— Спасибо.
— Не за что.
Я потанцевал с двумя дамами, затем пригласил Амиэль. Танцевать с ней было одно удовольствие. Мы двигались как одно целое; она прижималась ко мне всем телом. Пелсо уже исчез — судя по всему, решив, что выполнил все, чего от него требовали правила приличия.
— Жаль, что этот мерзавец ушел, — шепнула мне на ухо Амиэль.
— Да?
— Если бы он все еще был здесь, быть может, я бы попыталась заставить его ревновать.
— Как? И к кому?
— Не знаю, — призналась Амиэль. — Возможно, к тебе. Вспомни, в Никее и так полно народу, убежденного, что у нас с тобой роман. — Еще когда я только ухаживал за своей будущей женой, Амиэль оказала нам неоценимую услугу, сыграв роль так называемой «ширмы» и заставив всех поверить, что я волочусь за ней. — Например, я стала бы танцевать с тобой... вот так. — Скользнув одной ногой мне между колен, она принялась покачивать бедрами. — Рано или поздно кто-нибудь обратил бы на это внимание.
