— У вас кончился бренди, и вам наверняка хочется еще.
— Ну, пока не кончился, но дно уже видно. Но вы пришли вовремя. Нам пора поговорить о чем-нибудь другом, кроме как о войнах и тому подобном, и, надеюсь, вы будете направлять беседу в нужное русло.
Маран недоверчиво посмотрела на него, не в силах определить, не пытается ли он над ней подшутить, но поняла, что Йонг совершенно серьезен. Вызвав Эривана, она распорядилась насчет новой бутылки бренди и добавила:
— И принеси бутылку варанского зеленого, весеннего урожая. — От нее не укрылся мой недоуменный взгляд. — Поскольку мои знакомые не считают нужным навещать нас, Дамастес, придется мне обхаживать твоих. Йонг, по-моему, нам пора перейти на «ты».
— Ага! Отлично, Маран. Ты совершенно права, что ищешь себе таких друзей, как я. Мы не только очаровательны и красивы; нам можно полностью доверять.
Маран улыбнулась.
— До меня доходили разные слухи.
— В основном лживые. Должен вам сказать, графи... Маран, хиллмену можно доверять во всем и всегда, если только в дело не замешаны женщина, резвый скакун, честь или просто скука. Вот тогда никто не сможет сказать наперед, чего от нас ждать.
Маран звонко рассмеялась, и я поймал себя на мысли, что вот уже несколько дней не слышал этих счастливых серебристых переливов.
Через два дня к нам в гости приехала Амиэль. Как выяснилось, она действительно была в отъезде, и все страхи Маран оказались безосновательными. Графиня Кальведон, моя ровесница, отличалась необыкновенной красотой — высокая, ладно скроенная, с упругими мышцами танцовщицы и черными волосами, ниспадающими на плечи. Бросившись друг другу на шею, подруги залились слезами. Я благоразумно удалился в библиотеку, поскольку, подобно большинству мужчин, недостаточно понимал женщин и не обладал мастерством разрешать их проблемы.
Но в тот вечер мне удалось выяснить, в чем дело. Амиэль покидала на время Никею, чтобы решить одну проблему: Пелсо, ее муж, завел себе любовницу. Признаться, я был весьма озадачен, поскольку в браке супруги особенно не стесняли друг друга и ложились в постель с каждым, кто им приглянулся, не испытывая никаких угрызений совести Но, как объяснила мне Маран, взаимопонимание Кальведонов было основано на уговоре: любовников можно было выбирать каких угодно, не допуская, однако, в отношениях сердечной привязанности. Пелсо нарушил это соглашение, безумно влюбившись в свою очередную пассию. Эта девушка оказалась сестрой главы приморской провинции Бала-Гиссар, находящейся на дальнем западе. Она была не замужем, а родословная ее нисколько не уступала графам Кальведон.
