— Вижу, — прошептала она, — ты позаботишься о том, чтобы я стала чистой во всех местах.
— Это моя обязанность.
— А ты, насколько мне известно, всегда очень прилежно выполняешь свои обязанности, не так ли, граф Аграмонте?
Я ввел в нее два пальца. Ее мышцы, на мгновение расслабившись, тотчас же крепко их стиснули.
— Верно, — сказал я. — Но для этого места у меня есть специальная чистящая принадлежность.
— Будь любезен, продемонстрируй мне ее.
— Пожалуй, я удовлетворю твою просьбу, — согласился я, намыливая член.
Едва я прикоснулся к ней, как Амиэль, расслабившись, раскрылась предо мной. Я проник в нее, и она, ахнув, подалась на меня. Мы стали двигаться вместе; при этом я ласкал ей грудь, а Амиэль удерживала меня в себе. Вдруг она застонала и, дернувшись пару раз, обмякла. Я, еще не разрядившись, продолжал движения, медленные, нежные, и Амиэль снова возбудилась. Подавшись вперед, она распласталась животом на скамейке возле ванны и раздвинула руками свои ягодицы.
— А теперь, Дамастес, — простонала она, — возьми меня. Возьми быстро, грубо. Разорви меня.
Я повиновался, пронзая ее твердым как сталь членом, погружая его по самое основание. Амиэль вскрикнула, и мы одновременно достигли вершин наслаждения.
Нам потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться.
— Мне так очень понравилось, — наконец прошептала Амиэль. — Иногда бывает немного больно... но зато я чувствую все гораздо острее. Порой так мне нравится даже больше, чем наоборот. — Она прижалась ко мне. — Но и наоборот тоже очень хорошо. Наверное, нет ни одного плохого способа заниматься любовью. Бедная Маран, — вдруг едва слышно прошептала Амиэль, и я понял, что она не собиралась посвящать меня в свои сокровенные мысли.
Притворившись, что я ничего не услышал, я выскользнул из нее и начал торопливо менять воду в ванне. Мне вспомнился первый муж Маран, то, с каким презрением он к ней относился, как мало любви в жизни она видела. Но это оставалось в прошлом; отбросив печальные мысли, я повернулся к Амиэль, грациозно выбравшейся из одной ванны и погрузившейся в другую.
Мы нежились в теплой воде, умащенной благовониями, когда в комнату вошла сонная Маран, протирая глаза.
— Вы так шумели, — недовольно пробурчала она. — Вы меня разбудили.
— Не думала, что тебя может хоть что-то разбудить, — усмехнулась Амиэль. — Ты храпела так, словно пыталась проглотить собственный нос.
— Я никогда не храплю!
Я рассмеялся. Изящно опустившись на край ванны, Маран плеснула водой мне в лицо и, высунув язык, повернулась к Амиэль.
