«Влияние на скорость развития, на рост живого организма ферментов, разные сочетания изменений температуры и влажности — все это я исследовал, проверил на опытах и убедился в том, что могу влиять на рост живого организма, менять его структуру, увеличивать или уменьшать формула изменения скорости развития пчелиной моли выражается:
lgW=bt+clgt,
где
W — вес;
t — время;
b и c — константы
В 70.000 раз! В 70.000 раз увеличивает свой вес гусеница бабочки ивовый древоточец. В тысячных долях грамма выражается вес гусеницы, когда она выходит из яйца… Проходит сравнительно короткий срок, и вес ее уже можно считать в граммах.
В 10.000 раз увеличивает свой вес гусеница бабочки сиреневый бражник, а в 15.000 раз — гусеница тутового шелкопряда.
Какая титаническая сила! И я уже близок к тому, чтобы ею овладеть и направить по заданному направлению ферменты! Разве они не ускоряют в миллионы раз химические реакции, совершающиеся в организме живого существа?..»
На этом обрывалась запись. Клочок бумаги с непонятными цифрами, формулами и рассуждениями о каких-то ферментах. Клочок бумаги! Что мог он мне рассказать о странной судьбе человека, который жил, страдал, изобретал и так неожиданно исчез? Ровно ничего.
Теперь, когда я пишу эти строчки, уже случилось, произошло то, что могло бы в тот день вовсе не случиться и совсем не произойти. Теперь, когда все это стало для меня воспоминанием, — я с удивлением спрашиваю себя: почему, прочитав формулы и записи Думчева на этом клочке, я не сопоставил их тогда же с текстом его микрозаписок, со всем тем, что мне рассказала Булай, и с воспоминаниями старого актера? Столько было материала! Оставалось только сопоставить отдельные слова и факты, и тогда с неумолимой логичностью я в то же утро пришел бы к выводу… разгадал судьбу Сергея Думчева.
Вот если бы… если бы… Впрочем, расскажу все по порядку.
В номере в то утро было жарко. Уснуть после бессонной ночи не мог. Болела голова, и я решил: самое лучшее пойти за город к морю, побывать там, где когда-то стоял фанерный домик. Ведь поезд уходит в десять часов вечера, а сейчас еще только девять утра. Билет в кармане. После прогулки успею зайти в институт — попрощаюсь. А затем отыщу клуб «Строитель», передам художественному руководителю коллектива самодеятельности Орлову-Заокскому его дневник и все остальное.
Я старательно перевязал ленточкой рукопись-дневник и стал было заворачивать ложечку… Раздался стук в дверь.
