Всего за несколько дней она превратилась в мою ежедневную порцию счастья, в мою победу над жизнью. Каждое утро я сгорала от нетерпения, мне хотелось скорее увидеть Сару, я поджидала ее у школы и бросалась обнимать. Мне достаточно было одного ее присутствия, чтобы чувствовать себя счастливой, все остальное просто не имело для меня значения.
В самом начале февральских каникул Сара пригласила меня к себе в гости. Мама отвезла меня к ней на машине и высадила у ее дома. Сара жила в двенадцатом округе, в небольшой, всегда неприбранной квартирке. Гостиная была необычайно просторной и светлой, казалось, что света в ней даже чересчур много. Широкая застекленная балконная дверь выходила в сад, голые ветви высоких деревьев касались балкона, последний, еще не стаявший снег ярко блестел в солнечных лучах. Я помню стены, такие же белые, как в больнице, кухню со старинными шкафами из полированного дерева и кумачовыми занавесками, столовую, где было очень мало мебели: стол, диван и телевизор, стоящий прямо на полу, и еще несколько пыльных этажерок и стулья в китайском стиле у окна. Помню ванную комнату, облицованную темно-синим кафелем, и целую коллекцию миниатюрных флакончиков с духами, и еще туши и помады, в беспорядке расставленные по краям фарфоровой раковины. Всю квартиру окутывал тяжелый аромат благовоний, и через какое-то время у меня немного начинала кружиться голова.
Все-таки эта квартира производила странное впечатление. В пустынной гостиной, залитой светом, было необычайно тихо: часы утекали один за другим, но время словно бы останавливалось. Ощущение покоя, необъяснимая нега охватывали меня всякий раз, когда я попадала в этот дом, — его мне не забыть никогда.
В тот первый раз мы провели вместе весь день, и я, кажется, никогда в жизни столько не смеялась. Мы вышли погулять в парк по соседству с домом. Погода стояла прекрасная: чуть подмораживало, на небе ни облачка. Сара легла прямо на землю, и я последовала ее примеру. Веки немного припекало солнце, хотя зима еще не отступила. Я чувствовала себя прекрасно. Мы дышали полной грудью. Вдыхали запахи земли и влаги. И хохотали до упаду. Я и сейчас слышу голос Сары, вижу ее лицо, потонувшее в копне волос, ее взгляд, обращенный к солнцу. По щекам у меня текли слезы, и не только от смеха, но и от избытка счастья. Такого со мной не случалось с раннего детства. А может, и вообще никогда.
Вечером мы улеглись на матрас, который служил Саре кроватью. Через жалюзи полумрак комнаты бороздили тонкие лучи сероватого света. До нас долетали уличные шумы, мы слышали последние машины, которые проезжали по бульвару. Ночь постепенно спускалась на город. А вслед за ней тишина и покой. Безграничная, непроницаемая тишина, в которой терялся наш шепот. Меня сморило, и шепот стал еще тише. Потом уже один только Сарин голос, едва различимый, нарушал этот сказочный покой. Мне кажется, что за эту ночь я узнала Сару так, как будто всю жизнь провела с ней рядом.
