— Нет.
— Она могла это сделать втайне от тебя. Ты с ней провел ту ночь, Джош?
Он опустил глаза, но не колеблясь ответил:
— Да.
— Она выходила ночью из твоего номера хотя бы ненадолго?
— Нет. Только когда уже уходила совсем, перед самым рассветом.
Слишком поздно для убийства, которое, как рассчитала Элви Дюпюи, произошло между двенадцатью и часом ночи.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Ты подозреваешь ее в убийстве?
— Нет. — Джош так яростно замотал головой, что несколько прядей волос упали ему на брови.
— Откуда такая уверенность?
Джош поднял голову и твердо встретил взгляд Кассиди.
— Мой отец был для Ариэль своего рода лотерейным билетом — без него же она никто, ноль.
Это был тупик. Оба были виновны, это несомненно. Загвоздка же состояла в том, что Кассиди не знал, в чем их вина — только ли в адюльтере, или на них лежал грех пострашнее. Но даже если они и убили Уайлда, доказательств, позволяющих задержать их, все равно не было.
— Что ж, счастливого пути, — коротко произнес Кассиди. Джошуа Уайлд опешил.
— Вы хотите сказать, что мне можно идти?
— Только если вы не собираетесь подписать признание.
— Мне не в чем признаваться, и Ариэль тоже. Клянусь вам, мистер Кассиди.
— Эта возможность вам еще представится — в суде. А пока — до свидания.
Кассиди проводил его взглядом, задавая себе вопрос — не отпускает ли он сейчас убийцу? Хотя, рассудил он, единственная опасность, которую представляли Ариэль и Джош для общества, состояла лишь в том, что они именем господа отбирали у верующих их с трудом заработанную наличность.
Раздраженный и в обиде на весь свет, он схватил телефонную трубку, едва только заслышав звонок.
— Кассиди слушает.
Звонил Краудер. Результаты допроса его не очень-то порадовали.
— Все закончилось тем, что они ушли, — подытожил свой доклад Кассиди.
Краудер не удержался от комментариев в адрес вдовы, а также по поводу того шума, который она наделала своим бдением у гроба.
— Она улетает в Нэшвилл, благоухающая, словно роза, чистая, как великомученица, оставляя нас разгребать эту кучу дерьма. Кассиди, ты слушаешь меня?
— Что? О да, конечно же, простите. Дерьмо. Совершенно верно.
— Что с тобой?
Кассиди изумленно уставился на пухлую папку, которую Говард Гленн только что занес в его кабинет и с торжествующим видом швырнул ему на стол.
— Я перезвоню. — Кассиди повесил трубку, оставляя Краудера в недоумении, и взглянул на Гленна, который стоял с самодовольной улыбкой на небритом лице.
— Эй, Кассиди. Это как раз может быть тем звеном, которого нам так недостает. Поехали.
