Ли заметила, что мать изучает Чада скептическим взглядом страхового агента, осматривающего разбитую машину. Безупречные манеры и обходительность Чада не вызывали сомнения. С первого взгляда было видно, что он хорош собой и умеет одеться. Его брюки песочного цвета сидели на нем так, как могут сидеть только сшитые на заказ вещи, а покрой его темно-коричневого пиджака не оставлял сомнения в его происхождении из салона знаменитого французского модельера. Под пиджаком на нем был кремовый свитер узорчатой вязки, который подчеркивал темный цвет его волос.
Он стоял, потирая руки таким знакомым Ли жестом.
– Надеюсь, Ли передала вам мое приглашение на ленч.
– Да, спасибо. Чад, – сказал Харви, прежде чем Лоис открыла рот.
– Значит, все готовы?
Ли даже стало жалко мать, когда на нее обрушились новые сюрпризы, первым из которых стал «феррари». Ли показалось, что глаза Лоис вот-вот выскочат из орбит при виде сверкающей синей спортивной машины.
– Вот это я понимаю машина. Чад! – воскликнул Харви, подходя к автомобилю.
– Когда-нибудь и вы подрулите, – учтиво предложил Чад.
– С удовольствием.
Ли подивилась энтузиазму отца, который не признавал ничего, кроме своего консервативного «бьюика».
– Жаль, но мы все не поместимся. Ничего, что вам придется ехать следом? – спросил Чад.
– Ничего, ничего. – Харви повлек свою как громом пораженную жену к их машине, а Чад усадил в «феррари» Ли с Сарой.
Когда они тронулись. Чад обернулся к Ли.
– Итак? – спросил он.
– Они были категорически против этой затеи, покаты не явился. «Картофельный салат!» Он усмехнулся.
– Черт возьми, я знал, что тут нужно что-нибудь сногсшибательное, а фразы типа «Теперь я понимаю, в кого ваша дочь такая красавица» слишком банальны Ли рассмеялась.
– Я бы сказала, что ты еще больше набрал очков своим чистым и нарядным видом, а кроме того – машиной.
– Чистым видом?
– Мне кажется, в тот день, когда ты оставил нас в клинике, я сказала им, что ты был весь грязный и работаешь механиком. Подозреваю, они ожидали чего-то похожего и сегодня – А ты, знаешь ли, ведешь себя нечестно.
– Почему?
– Потому что в тот день, когда я должен проявить себя как образцово-воспитанный джентльмен, ты надеваешь такое соблазнительно облегающее платье, что я с ума схожу от твоей округлой груди, от твоей тонкой талии, от твоей маленькой крепкой попки и длинных, стройных ног.
– Чад, – воскликнула она, – если бы моя мать могла слышать хоть малую часть из того, что ты сейчас сказал, у нее был бы сердечный приступ.
