— То, что надо! — воскликнул он, выливая тягучую жидкость под струю воды. — Ты еще не разделась? Быстрее, дорогая!
— Джонни! Здесь покойник...
— Где? — Джонни показал пальцем на огромную шапку пены, наполовину скрывшую Андерсона. — Скоро вся ванна будет такой. Раздевайся и не морочь нас россказнями про утопленников. Их здесь нет!
— И все-таки...
— Мы будем в гостиной. Полиции скажем, что хозяйка дома — ты и что сейчас тебе приспичило купаться. Они, конечно, начнут это проверять, будь готова и прими соответствующий вид. Мэвис!
— Боже мой, на что ты меня толкаешь!
— Раздевайся, дурища! У нас есть только один шанс! Полиция должна поверить нашим бредням. Но если ты будешь одета... Скорее!
Джонни выскочил из ванной.
Я цеплялась за пуговицу своего платья, как за последнюю надежду. Стук в дверь квартиры, громкий и требовательный, прервал мои колебания, а чужой резкий голос подстегнул, как удар хлыста мадам Вторм.
Даже страсть никогда не срывала с меня платье с такой быстротой, как в этот раз.
Я стояла абсолютно голая. В ванне шипела и пузырилась пена. Она полностью скрыла труп. Цветочный запах пены подействовал на меня дурманяще. Пар от горячей воды сделал все предметы нерезкими. Я пошатнулась и едва не ухватила мертвеца за руку, торчащую из воды. Как вовремя я заметила эту руку! С трудом затолкав ее под воду, я пригоршнями облила себя всю, с ног до головы, и принялась искать полотенце.
Вдруг дверь резко распахнулась, и в ванную влетел полицейский.
Глаза его расширились: он увидел меня.
— Извините, леди, — лейтенант попятился.
— Что-то стряслось? — я попыталась улыбнуться.
Лейтенант быстро осмотрел комнату и не заметил ничего предосудительного. Андерсон был заботливо укрыт огромной шапкой пены. А я предстала Афродитой, из этой пены вышедшей.
— Мы, наверное, ошиблись адресом, — полицейский взял под козырек. — Еще раз простите.
— Ничего особенного.
Я повернулась к нему спиной, чтобы не очень смущать, и слишком поздно вспомнила, какие следы оставила на моей спине мадам Вторм. Лейтенант, естественно, увидел ее «роспись» и всполошился:
— О боже! Я вижу, у вас были неприятности, леди, — сказал он изумленным голосом. — Конечно, это не мое дело, но стоило бы приласкать резиновой дубинкой того типа, кто посмел поднять на вас руку.
Мне пришлось повернуться к блюстителю порядка лицом.
— Вы так добры! — сказала я, промокая глаза и в душе проклиная его заботливость. — Но он еще больше рассердится.
— Назовите мне имя обидчика! — настаивал лейтенант. — Я хочу заняться им лично.
