Она лишь час как вернулась из больницы, где ей пришлось провести ночь. Домой ее отвезли все те же Пинки и Бонни. Они хлопотали вокруг нее, как две большие наседки: постелили ей плед на диване в гостиной, таскали туда-сюда еду и подушки, переговариваясь почти шепотом. Ей вспомнились дни сразу после похорон Томаса. Скорбные лица Пинки и Бонни снова были как нельзя более кстати. В ее дом пришла новая смерть. Смерть ее ребенка.
Пинки понуро сидел у открытого окна. Бонни тоном диктатора заявила, что если ему невмоготу, то пусть уж курит, но только у окна. С неожиданным по-корством он подчинился. Думая, впрочем, не о Бонни, а в первую очередь о Кари.
— Как чувствуешь себя, милая?
— Пусто, — ответила она тихо. Тонкая рука скользнула по впалому животу. Этот жест подметили оба — и Пинки, и Бонни.
— Боже милосердный, ну почему ты не сказала нам, что беременна? Почему…
— Пинки, — осуждающе, с расстановкой проговорила Бонни.
Он злобно зыркнул на нее и глубоко затянулся сигаретой.
— Я просто хотел сказать, что если бы мы знали, то уж как-нибудь, черт возьми, заставили бы ее получше следить за своим здоровьем.
— Не вини себя, Пинки, — успокоила его Кари. — В том, что произошло, виноват только один человек. — «Хантер Макки, Хантер Макки, Хантер Макки», — застучало, словно скандируя, в ее мозгу. Господи, до чего же ненавистно было сейчас ей это имя.
От звонка в дверь вздрогнули все трое. Пинки вскочил с места, чтобы открыть.
— Миссис Кари Стюарт-Уинн дома? — осведомился некто в форменной одежде, смахивающей на полицейскую.
— Нет, — отрезал Пинки и собирался уже захлопнуть дверь.
— Пусть войдет, Пинки, — подала голос Кари со своего дивана. — Я давно уже жду этого визита. Вы с повесткой? — спросила она человека в форме, который двинулся к ней в обход пунцового толстяка.
— Так точно, мэм, — вручил тот ей бумажку и удалился так же быстро, как и вошел. Обматерив его в спину, Пинки лязгнул дверью так, что задрожали стены.
— Вызов в суд. Мне нужно быть там семнадцатого числа, — прочитала Кари повестку.
— Семнадцатого? — удивленно спросила Бонни. — Так ведь это…
— Послезавтра! — закончил за нее Пинки. — О явке в суд не может быть и речи. Я лично позвоню Макки и сообщу о сложившихся обстоятельствах. Я ему скажу, я ему такое скажу…
— Ничего ты ему говорить не будешь, — выпрямилась Кари на диване. Резкое движение сразу же вызвало у нее переутомление, и она обессиленно откинулась на спинку. — Я буду там точно в назначенный день и час.
