Яркий свет неприятно поразил Селестину.
— Очень светло. Моим глазам больно, — сказала она морщась.
— Потерпи.
Но Селестина морщилась, отворачивалась, стонала. Только теперь я поняла, что не имею ни малейшего понятия, как вывести бедную девочку из сомнамбулического состояния. Бороться с чужой волей хуже, чем странствовать по пещере нагишом.
— Идем к побережью, кроткий агнец, — сказала я, решив, что, быть может, вода очистит Селестину и вернет ей память.
К счастью, мистер Робинсон увел своих подопечных куда-то, и мы никого не встретили на тропинке. На пляже я приказала Селестине снять сандалии, а затем скомандовала:
— Плыви, кроткий агнец.
— Я не умею, — захныкала та.
Я поверила бы ей, если бы не видела своими глазами, как еще часа два назад она чуть не уплыла в Австралию.
— Плыви!
— Я хочу вернуться на алтарь! Я невеста Астарота!
— Ты — несовершеннолетняя дура!
Я не выдержала, заорала и что есть силы влепила ей пониже спины — так, что рука заныла.
Селестина тоже заорала, встрепенулась и бросилась в воду. Я со страхом ждала, что будет дальше. Если Селестина все еще находится в трансе и убеждена, что она — невеста Астарота, а это существо не умеет плавать, то неминуемо начнет тонуть. Спасу ли я ее? Успею ли?
Однако то ли мой шлепок по мягкому месту подействовал, то ли холодная вода, но движения Селестины стали все более точными, слаженными. Она плыла! А это означало только одно — мы победили силы тьмы!
Я с удовольствием растянулась на песке.
Через несколько минут стало ясно, что Селестина пришла в себя. Океанская купель оказалась действенным средством. На берег Селестина вышла прежней — такой, какой я ее знала прежде. И сразу закричала:
— Зачем ты ударила меня, Мэвис?
— Извини, но так было нужно.
— Почему у меня здесь болит? — Она потрогала свой бок. — И щеки горят... Ты била меня?
Ее глаза смотрели со страхом и недоверием.
— Что это было, Мэвис? Ты ведь знаешь, да?
Она опустилась рядом со мной на песок.
— Что-то случилось... Где я была? Ничего не помню...
— Ну и не надо.
— Мэвис, что ты говоришь! Со мной произошло... нечто. Я хочу понять, что именно.
— Ладно, скажу, — пробурчала я. — Тебя чем-то напичкали. А может, загипнотизировали. Я сама еще не во всем разобралась.
— Кто это сделал?!
— Не знаю.
Я подробно рассказала обо всем, что происходило с того момента, когда я проснулась и обнаружила, что исчезла вся одежда. Вначале Селестина слушала невнимательно, поглаживая затылок, который, надо полагать, побаливал. Про боли в тех местах, к которым прикасалась я, Селестина больше не заикалась. Но когда я стала рассказывать про пещеру, Селестина вскочила на ноги, а, услышав мое описание подвала и алтаря, чуть не заплакала. Руку от затылка она не отнимала: наверное, боль усилилась.
