— Толковый совет, — сказал Темняк, расстрелявший уже половину своего боезапаса. — И боюсь, что нам придётся ему последовать.
Каждый из вражеских боешников, кроме Бальзама, которого Темняк пока щадил, был уже задет стрелой, а некоторые даже по два раза, но это ничуть не смирило их боевой пыл, ну разве что сбило с темпа.
“Вечная роса” начала действовать лишь в самый последний момент, когда расстояние между двумя противоборствующими стаями сократилось до десяти шагов. Сначала у боешников подкосились ноги, потом из рук вывалилось оружие, а вслед за тем на них напал сон, мало чем отличимый от глубокого обморока.
До линии обороны, которую держала стая Темняка, добежал один лишь Бальзам.
— Привет, — сказал Темняк. — Давно не виделись.
Бальзам в полной растерянности обратился к Свисту:
— Ну как, тебе лучше?
— Ещё бы! — ответил тот, пытаясь достать своего спасителя спиралью.
— Прекратить! — приказал Темняк и для пущей убедительности заслонил Бальзама щитом. — Бой закончен. Кто обидит пленного, будет иметь дело со мной.
— На Бойле пленных не берут, — осмелился возразить Тюха.
— Раньше не брали. А теперь… — Темняк хотел сказать “возьмем”, но вовремя поправился: — Попробуем.
Оспаривать неординарное решение командира не стал даже щепетильный Свист — видно, оно соответствовало его личным интересам.
— Победа за вами. Бери, — Бальзам протянул Темняку горшочек со снадобьем. — Все как договаривались…
— Ты не маячь на виду, а становись с нами в одну шеренгу, — посоветовал Темняк. — Авось Смотритель не отличит четверку от пятерки.
— Зато черное от белого отличит обязательно, — вмешался Тюха. — Надо бы ему мордашку чем-то измазать.
Кинулись на поиски соответствующей краски, но ничего подходящего не нашли. Даже золу, оставшуюся от костра, ночью завалило свежим мусором. Пришлось довольствоваться обыкновенной грязью, благо, что в каждой норе её хватало с избытком.
Теперь все зависело только от Смотрителя, и он не замедлил явиться, упав с небес, словно плевок, оброненный демоном зла.
Первым делом он, естественно, занялся побежденными — споро и деловито, будто бы в собственных апартаментах прибирался, превратил их в несколько щепоток праха.
Бальзам, которому грозила аналогичная участь, всхлипнул, а Темняк внятно произнес:
— Сволочь кровожадная!
Теперь, когда расправа совершилась, Смотрителю полагалось бы сматываться — на Бойле кипело сейчас множество других схваток, и ему нужно было везде поспеть. Однако призрачная тварь почему-то медлила, порождая в людях дурные предчувствия.
