— Ты, дружок, не понял, — вкрадчиво произнёс Цимбаларь. — Твоя свобода от меня действительно не зависит. Зато твоя жизнь зависит от меня целиком и полностью.
— Так вы, похоже, милицейские беспредельщики? — ухмыльнулся Гобашвили. — Легион смерти? Ладно, мочи меня, если не западло. На том свете встретимся — разберёмся.
— Замочить тебя мне недолго. Особенно, учитывая, скольких людей ты сам погубил. Но я настроен дать тебе поблажку. Естественно, при одном условии…
— А может, я тебе сразу песенку спою? Про Павлика Морозова.
— Отвечать или не отвечать — это личное дело каждого. Но вопрос всё же выслушай. — Цимбаларь присел возле Гобашвили на корточки. — Что ты знаешь про безголового мужика, с которым вы в подвале возились?
— Вот оно что! — Гобашвили даже присвистнул. — Чуяло моё сердце, что этот случай ещё всплывет. Только я к смерти того бобра непричастный. Зуб даю!
— Кто же ему, спрашивается, головку оторвал?
— Дальше наш разговор не получится. Я в жизни никого ментам не сдал — ни врага, ни друга. Мне и разговаривать-то с вами противно…
— Ничего, скоро будешь с тараканами тюремными разговаривать, — пообещал Кондаков, по-прежнему не отходивший от двери. — Подумаешь, чистоплюй какой нашёлся.
— Хотя… — Гобашвили вдруг изобразил задумчивость.
— Что — хотя? — живо поинтересовался Цимбаларь.
— Я согласен пойти на сделку. Тем более есть слушок, что ты ментяра правильный. Слово своё держишь.
— Какие будут твои условия?
— Условия самые простые. Когда закончится вся эта бодяга со следствием, за пару дней до суда ты устроишь мне свидание с сестрой. С настоящей сестрой, а не с этой гумозницей… Эх, разбередила она мою душу!
— Если душа болит, это хороший признак. Есть ещё, значит, чему болеть… Так и быть, как только обстоятельства позволят, я обещаю свести тебя с сестрой. Надо будет, сам за ней съезжу.
— Папаша мой и в самом деле помер? — спросил Гобашвили.
— Да.
— Чёрт, поздно я про них вспомнил… Ну ничего, будет лишний повод для побега.
— Из «Белого лебедя» не убежишь. А тебе, похоже, туда дорога светит… Теперь давай поговорим.
— Давай.
— Что это был за человек? Имя, фамилия, должность?
— Я почем знаю! У мертвеца не спросишь.
— Живым ты его видел?
— Пару минут, не больше… Сейчас расскажу, как дело было. Утром я с одним кентом стрелку забил.
— Где? — прервал его Цимбаларь.
— Ну как тебе сказать… В улицах ваших я не очень. Мы это место Сучьим полем называем. Там с одной стороны пустырь, а с другой бульвар. И ещё кафешка возле перекрёстка. «Волной», кажется, называется. Чуть подальше оптовый рынок… Я покажу, если надо.
