— А ну, замолчи, злонравная ведьма! — заорал Горлойс и ударил ее так сильно, что молодая женщина рухнула на пол. — А теперь вставай и прикройся пристойно, как подобает доброй христианке, а не срывай с себя одежды, так что я с ума схожу, на тебя глядя! Уж не так ли ты соблазнила моего короля и залучила его в свои объятия?
Игрейна с трудом поднялась на ноги, отшвырнула изорванное платье подальше и накинулась на мужа, колотя его по лицу. Горлойс схватил ее, пытаясь обездвижить, смял в объятиях. Природа не обделила Игрейну силой, но Горлойс был мужчина крупный и притом воин, и спустя мгновение-другое она перестала бороться, понимая, что все бесполезно.
— Я отучу тебя заглядываться на чужих мужчин при законном-то муже! — шепнул Горлойс, толкая ее к кровати.
Игрейна презрительно запрокинула голову.
— Ты думаешь, я когда-либо взгляну на тебя иначе, чем с омерзением, точно на гада ползучего? О да, ты можешь затащить меня в постель и навязать мне свою волю, ваше христианское благочестие позволяет вам насиловать собственных жен! Мне дела нет до твоих слов, Горлойс, ибо в сердце своем я знаю, что ни в чем не повинна. Вплоть до сего мгновения я мучилась угрызениями совести, думая, что, возможно, чары или заклятия заставили меня полюбить Утера. А теперь я жалею о том, что не сделала того, о чем он меня молил, хотя бы потому, что ты столь же готов поверить в ложь о моей вине, как и в правду о моей невиновности, и в то время, как я ревностно блюла свое достоинство и твое тоже, ты нимало не сомневался, что я брошу свою честь на ветер!
В голосе ее звучало такое презрение, что Горлойс уронил руки и воззрился на жену.
— Ты правду говоришь, Игрейна? — глухо произнес он. — Ты в самом деле ни в чем дурном не повинна?
— По-твоему, я унижусь до лжи? Стану лгать — тебе?!
— Игрейна, Игрейна, — смиренно произнес он. — Я хорошо знаю, что слишком стар для тебя, что тебя отдали мне против твоей воли и любви ты ко мне не питала, но мне казалось, что, может статься, за эти дни ты стала обо мне думать чуть лучше, а когда я увидел тебя плачущей рядом с Утером… — Голос его прервался. — Я вынести не мог, что ты смотришь так на этого похотливого мерзавца, а на меня — лишь с покорством и смирением, прости меня, прости, умоляю — если я и впрямь был к тебе несправедлив…
— Ты был ко мне несправедлив, — ледяным тоном подтвердила Игрейна, — и ты хорошо делаешь, что просишь у меня прощения, каковое ты, впрочем, получишь не раньше, чем преисподняя вознесется к Небесам, а землю поглотит западный океан! Лучше ступай и помирись с Утером — или ты и вправду надеешься выстоять против гнева короля Британии? Или в итоге итогов ты станешь покупать его милость, как пытался купить мою?
