— Что случилось, моя дорогая?
— Всю жизнь я питала отвращение к этому… разводить людей, словно племенной скот!
— Человек — единственное животное, думающее об улучшении породы, — жестко произнес Микел. — Мы управляем погодой, строим замки и дороги с помощью нашего ларана, изучаем все более великие дары разума… Разве нам не подобает искать путей к улучшению самих себя, так же как и нашего мира? — Его лицо смягчилось. — Но я понимаю, что такая молодая женщина, как ты, не мыслит в категориях столетий и поколений. Пока человек молод, он думает только о себе да о своих детях, но в моем возрасте естественно думать и о тех, кто придет после нас и наших детей. Впрочем, такие вещи не для тебя, если ты сама не желаешь размышлять о них. Думай о ребенке, любимая, думай о том, как скоро мы будем держать ее в объятиях.
Алисиана испуганно вздрогнула.
— Значит, ты знаешь, что я рожу тебе дочь? — прошептала она. — И ты не сердишься?
— Я уже сказал тебе, что не рассержусь. Если я опечален, то лишь потому, что ты недостаточно доверяешь мне и не дала мне знать раньше. — Голос Микела звучал так мягко, что слова не казались укоризной. — Полно, Алисиана, забудь свои страхи. Если ты не подаришь мне сына, то не забывай, что ты уже подарила мне крепкого приемного сына, а твоя дочь со временем подарит мне хорошего зятя. И у нее будет сильный ларан.
Алисиана улыбнулась и ответила на его поцелуй. Однако ее по-прежнему не покидало напряжение от тревожного предчувствия различимого в отдаленном рокоте летней грозы. Казалось, гром раздается в унисон с волнами ее страха. «Может быть, Донел боится рождения этого ребенка?» — подумала молодая женщина. На мгновение ей страстно захотелось обладать даром предвидения, лараном клана Алдаранов, чтобы убедиться в том, что все будет хорошо.
— Вот предательница!
Алисиана внутренне сжалась от гнева, звучавшего в голосе лорда Алдарана, когда он тяжелой походкой вошел в зал, подталкивая перед собой женщину. За его спиной семенила лерони, домашняя колдунья. Она носила матрикс, синий звездный камень, каким-то образом усиливавший природный дар ее ларана. Это была хрупкая женщина с волосами песочного цвета; невыразительные черты лица сделались суровыми в предчувствии бури, которую она вызвала своим искусством.
— Мейра, — потрясение прошептала Алисиана. — Я считала тебя своей подругой и верной служанкой леди Деонары. Что заставило тебя желать зла мне и моему ребенку?
Мейра — одна из горничных Деонары, плотная женщина средних лет — стояла перед ней, удерживаемая на месте сильными руками лорда Алдарана, испуганная, но не сломленная.
