— Вот оно, его клеймо, поставленное на мне, — произнес со вздохом Эвери.
— Какому негодяю хватило нервов корячиться здесь целых десять минут, не меньше?
— А-а, — махнул рукой Эвери, — те, кто служит у Монтерея, забывают о такой штуке, как страх.
— Только вот нанимает он сапожников, — возразил Питер Куинс.
Но Эвери вдруг оживился.
— Полагаете, убийца действительно промазал? — спросил он. — А если намеренно?
— Как это так?
— Помните, на чем я остановился, когда в воздухе блеснул нож?
— Конечно помню. Ты стал рассказывать, что увидел внутри скалы.
— И тут бросили нож!
— Верно.
— Тогда это означает табу! — Облегченно вздохнув, Эвери вскочил со стула. — Меня просто предупредили, что я не должен болтать о том, что открыл.
— И ты действительно придаешь всему этому значение?
— Конечно, я должен это учесть!
— Тогда я лишаюсь конца истории, — засмеялся Питер.
— Правильно, Куинс. Я только надеюсь, что, рассказав о своих приключениях, не поставил вас под угрозу.
— Ты о чем?
— О Монтерее.
— Да пропади он пропадом, а с ним и вся его шайка!
— Тише! Здесь это считается богохульством!
— Плевал я на сеньора Монтерея, Эвери.
Но Эвери уже не обращал внимания на Питера.
— Конечно же это предупреждение, — все больше приободряясь, повторял он, — и если он предупреждает, значит, мне нечего бояться, пока буду держать язык за зубами.
— К чему тогда знаки на подоконнике и полу?
— Предупредить обо мне других… что я не хожу у него в друзьях. Но, судя по тому, как подчеркнуто, думаю, это означает, что другим, за исключением его людей, меня не следует трогать. Да, должно быть, именно так!
Эвери поспешно вернулся к окну.
— Здесь буква «М» тоже подчеркнута волнистой линией, — указал он. — Скорее всего, это знак дружелюбия.
— А без черточки означает смерть?
— Именно так!
— Значит, ты замолчал?
— Ни слова!
— Ну-ну.
— Считайте меня трусом, но буду держаться этого!
— Тогда… спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Куинс. Спасибо, что пришли.
— Теперь будешь спать без опаски?
— Да, будто никогда не слыхал слова «опасность».
— Приятных снов, — бросил Питер, покидая комнату.
Питер не знал, презирать ли ему ребяческую наивность Эвери или же с должным уважением отнестись к смешанному с ней странному безрассудству. А может, подумал он, у него это от того, что он знает страну и ее жителей? Питер медленно спустился к себе в номер. Открыл дверь. В косом лунном свете что-то белело под ногами. Снова посмотрел под ноги, пораженный тем, что разглядел. Никаких сомнений. В полу коридора — тщательно вырезанная буква «М». На этот раз безо всякого подчеркивания. Значит, не предупреждение, а нож в глотку!
