Когда Питер внезапно проснулся с бешено колотившимся сердцем, в комнате стоял мрак хоть глаз выколи; такие пробуждения среди ночи стали для него привычными с той поры, когда за его голову назначили большую цену. Иногда ему снилось, что на плечи навалилась груда намытого золота и что его вес и есть та цена, которая назначена за его голову. Чудилось, что эта неимоверная тяжесть придавила его к земле и ему из-под нее никогда не выбраться. Именно в этот момент он просыпался, как проснулся и теперь — в поту и с натянутыми как струны нервами. Однако этой ночью ощущалось что-то такое, что оправдывало его страхи, — и тут послышались легкие шаги.
Питер резко повернулся, готовый прыгнуть в темноту, но вдруг осознал, что шаги раздавались у него над головой. Он облегченно вздохнул, удивленно отметив, что весь дрожит. Стал ждать, когда смолкнут шаги, чтобы снова уснуть. Но шаги не прекращались. Человек шагал из угла в угол, осторожно ступая, как бы боясь побеспокоить обитателей, и все же каждый шаг то там, то здесь вызывал скрип половиц.
Питер слушал добрых полчаса, а то и час. Он бы уснул, если бы шаги были равномерными. Но человек наверху двигался как-то беспорядочно — медленно, потом быстро, затем останавливался. Совсем как в разгар оживленного спора — то торопясь выдвинуть новый аргумент, то замедляя шаги, чтобы убедительнее донести до собеседника важную мысль, то останавливаясь, чтобы выслушать возражения. Однако странные шаги не сопровождались звуками голосов. А человек необъяснимо продолжал ходить — взад и вперед, взад и вперед.
Наконец натянутые нервы Питера Куинса не выдержали. Соскочив с постели, он сунул ноги в сапоги, схватил револьвер и патронташ, надвинул на лоб шляпу и поднялся на следующий этаж к расположенному над ним номеру. У двери прислушался — шаги раздавались точно так же, как и внизу. Он разозлился. Однако, когда постучал, никто не отозвался. Окончательно выйдя из себя, он забарабанил в дверь ногой.
— Войдите, сеньор, — ответил изнутри слабый голос.
Питер стремительно распахнул дверь. В комнате стоял полумрак. Лишь на подставке возле двери мерцал слабый огонек свечи. Отдаленные углы тонули в темноте, и лишь вглядевшись внимательнее, Питер разглядел в глубине комнаты еле различимую фигуру, причем глаз сначала уловил металлический блеск оружия. Человек, держа в руках по револьверу, присел в углу словно загнанный зверь.
— Какого черта топаешь здесь словно привидение, приятель? — воскликнул Питер, забыв в суматохе весь свой испанский.
