— Ручаюсь, твоя мачеха просто спасла его, — съехидничал я.
— Естественно, — спокойно отреагировал Слоуп, — он не смог бы обойтись без нее.
— А сколько лет твоим брату и сестре?
— Они ровно на полтора года моложе меня.
— И почему же они с тобой не ладили?
— Не ладили?
— Ну, почему они на тебя злились? — перевел я.
— Сожалею, что я и об этом тебе сказал, — нахмурился он и покачал головой. — Я не хотел заходить так далеко. Но дело в том, что они очень умные и сообразительные, как их мать. Им было просто трудно ужиться со мной. Возможно, ты смог заметить, что я не очень-то сообразительный… — посмотрел он на меня вроде как с надеждой.
Я взглянул ему прямо в глаза и твердо произнес:
— Нет. Вовсе ничего такого не заметил. Наоборот, мне показалось, что ты поумнее некоторых.
Это было здорово — увидеть, как на его лице сразу же расцвела улыбка. Дюган выпрямился на стуле. Немного покраснел и проговорил:
— Кажется, между нами есть что-то общее.
— Будь уверен, это так и есть, — подтвердил я.
— Возможно, ты не очень силен в некоторых вещах, — застенчиво предположил он. — Я имею в виду, например, занятия в школе.
— В школе я всегда был самым бестолковым. — Говоря это, я вовсе не хотел, черт побери, вытянуть из него признание.
— Ну вот, — доложил Слоуп, — и я тоже. Экзамены мне удавалось сдавать довольно хорошо, но в течение семестра я постоянно отставал от класса, и намного. Бывало, даже очень раздражал учителей, а поэтому не видел ничего странного в том, что и мачеха сердилась. Ведь ей приходилось видеть меня почти каждый день, за исключением того времени, когда я жил в школе-интернате.
— И она часто тебя туда отправляла, так? — полюбопытствовал я.
— Практически я почти и не был дома, — кивнул он, простодушный, как птичка.
Нет, не знаю, как там у него складывалось в школе, но в жизни помножить два на два для Дюгана было непосильной задачкой.
— Да, плохо, конечно, что она так тебя ненавидела, — подытожил я.
— О, вовсе нет, не ненавидела! — заспорил он. — Мне не хотелось бы, чтобы ты так о ней думал. Дело в том, что она даже плакала, когда я отправлялся в это путешествие. Сказала мне, что очень переживает из-за того, что деньги, которые я должен был получить, все пропали, или почти все, за исключением тысячи пятисот долларов.
— Ну да, наверное, это просто убивало ее, — поддел я его.
— Да, конечно, — воспринял он мои слова совершенно прямолинейно. — У нее очень доброе сердце. Я был потрясен тем, как глубоко она может чувствовать.
