Доктор наконец сдался.
Им повезло. По случаю они разжились несколькими мешками цемента, хотя и довольно старого. А возле дома в избытке валялись железный лом и крепкие доски.
Доктор отвез Элен с ее инвалидным креслом в другую комнату, где она могла бы посидеть на солнышке. А Доггет, мастер на все руки, пришел помогать Уэлдону изолировать комнату Элен от кабинета генерала. Это была не такая уж трудная задача. Дверь со стороны спальни Элен забили досками. А портьера, которую повесила тетушка Мэгги, отлично их прикрыла.
Негритянке не понравилась эта работа. Занимаясь ею, она бросала время от времени сердитые взгляды на молодого человека. Старый Доггет, напротив, охотно помогал ему. Он был веселым, простодушным человеком, который много лет провел в море, пока падение с мачты чуть не лишило его жизни, оставив с покалеченной спиной. Доггет больше не мог лазить по реям и стал искать работу на берегу, чтобы, по его собственному выражению, «войти в штиль». Вот таким образом нашел пристанище у генерала и бросил здесь якорь, как надеялся, до конца своих дней. Обычно тихий, кроткий мужчина, лет шестидесяти или около того, Доггет очень любил вспоминать о том бурном и прекрасном времени, когда он был первым человеком наверху, на брам-стеньге 4. Он бывал на Хулае, на китайском побережье и в веселых портах старой Австралии. А теперь довольствовался тем, что, набив трубку, медленно и с наслаждением выкуривал ее, окутывая себя клубами ароматного дыма, и вспоминал те великие, насыщенные приключениями славные деньки, когда плавал под парусами. Как все моряки, Доггет отличался ловкостью и сноровкой. Работая вместе с только что нанятым охранником над оконными решетками, он не испытывал особых затруднений, поскольку ему было не впервой заниматься подобными делами.
Прежде всего, требовалось проделать глубокие отверстия в скале. Уэлдон был мало знаком с физическим трудом, но ему довелось немного побыть старателем, поэтому он умел обращаться с буром и дрелью. Так что довольно быстро высверлил глубокие отверстия. В них вставил железные прутья, заранее заготовленные из различных кусков железа, и залил их раствором. Когда оба окна были зарешечены, день уже клонился к вечеру. Уэлдон не стал возражать ни Доггету, ни доктору, которые твердили, что этого недостаточно, чтобы воспрепятствовать вторжению посторонних в комнату Элен через окна. Оглядев результаты своего труда, Уэлдон убедился, что никто не сможет отогнуть эти прутья, не подняв такого шума, что и мертвый проснется, поднимет тревогу.
