Может быть, Эпперли слегка и погрешил против истины, но по крайней мере нарисовал картину, которая привлекла хоть какое-то внимание молодого человека, а это было именно то, к чему стремился фермер.
— Странное рассуждение, — удивился Одиночка Джек. Он смотрел прямо перед собой, но как будто разглядывал что-то. — Очень странное рассуждение, — повторил он. — Вы сами-то хоть наполовину верите в сказанное?
— Целиком и полностью.
— Вы считаете, Эпперли, что я действительно могу разгуливать по улицам коровьего городка и позволять людям видеть мое лицо, такое, как оно есть, каким Бог меня создал?
— Именно так я и считаю.
Димз хмуро уставился в пол.
— Почему же, ты думаешь, столько тысяч людей сбежали на Запад? Потому что преступления жгли им пятки на Востоке. Но здесь они затерялись. И думаю, не менее половины из них стали достойными людьми. Четверть из них наполовину хорошие, наполовину плохие — это зависит от того, как вы к ним относитесь. Остальные родились плохими и останутся плохими, потому что идут, куда их несет, и сначала делают, а потом уже думают. Большинство из них, по крайней мере.
Димз кивнул.
— Я вижу, вы верите в то, что говорите, — пробормотал он. — Но это, должно быть, очень странное чувство — гулять по улице, засунув руки в карманы… беззаботно… сидеть в доме, не прижимаясь спиной к стене…
Он замолчал, и сильная дрожь сотрясла его тело. На мгновение он стал в точности похож на волка, сидящего у его ног, и, будто почувствовав что-то неладное, Команч поднял голову и посмотрел в лицо своего господина, с легким ворчанием приподняв верхнюю губу и обнажив блестящие зубы.
— Ладно, — вздохнул Димз, — сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь узнает меня в лицо и получит за хорошую память одиннадцать тысяч долларов?
— Он не будет стрелять тебе в спину, — сказал фермер, — потому что, если он такое учинит, через две минуты будет болтаться на веревке, как бумажный змей, и вздернут этого мошенника его же собственные соседи. Возможно, он не сумеет даже выстрелить тебе в грудь. Уж об этой опасности, я думаю, тебе не придется постоянно беспокоиться.
— Вы все время говорите о каком-то одном человеке.
— Да, так и есть. Мы никогда не позволим двоим напасть на одного. Здесь это не принято!
— Что ж. — Одиночка Джек усмехнулся, и его лицо внезапно и странно просветлело. — Если то, что вы сказали, правда, я смогу прожить ближайшие пять лет в безопасности, какой у меня еще никогда не было!
