Уолкер поднялся на ноги. У него закружилась голова. Преодолевая слабость, он направился к тяжелой, окованной железом входной двери. Он словно отрешился от всего окружающего, сосредоточив силы на одном: дойти до коридора, ведущего из усыпальницы. Уолкер знал: если змей все еще жив и заметил его, он обречен.
Но ему повезло: змей не выполз. Ничто не преграждало путь. Уолкер добрался до двери гробницы и, распахнув ее, окунулся в ночной мрак.
Впоследствии ему так и не удалось вспомнить, что было потом. Каким образом он сумел отыскать обратный путь через Чертог Королей, мимо баньшей, которые сводят людей с ума своим воем, мимо сфинксов, чей взгляд обращает в камень. Он слышал, как стонут баньши, и ощущал на себе горящий взгляд сфинксов. Он шел, преодолевая ужас. Древняя магия гор, пытавшаяся заманить его в ловушку, присоединить к числу своих жертв, оказалась бессильной перед ним. И он спасся — как будто невидимый щит охранял его в пути. Железная воля и мучительная боль придали ему сил, помогли выжить. Может быть, на помощь пришла и его собственная магия. В конце концов, магия непредсказуема, это — вечная тайна. Он шел вперед, с трудом пробираясь в непроглядной тьме сквозь рой фантастических существ, мимо каменных стен, грозивших сомкнуться и заточить его. Он двигался по невидимым туннелям, пока, наконец, не оказался на свободе.
Уолкер вышел из пещер на заре; холодный и тусклый свет солнца едва просачивался сквозь облака — дождь не прекращался с прошлой ночи, когда разразилась гроза. Спрятав под плащом, словно раненое дитя, руку, он двинулся горной тропою в направлении южных равнин. Он ни разу не оглянулся — ему с трудом удавалось смотреть прямо перед собою. Уолкер держался на ногах только потому, что упрямо не желал сдаваться. Все чувства в нем притупились, даже боль. Он продвигался рывками, словно его дергали за нити, привязанные к рукам и ногам. Черные волосы трепал ветер, непокорные пряди, обрамляющие бледное лицо, хлестали по щекам, на глазах выступали слезы. Когда, наконец, он выбрался из сумрачного тумана, вид у него был совершенно безумный.
«Темный Родич», — прошептал голос злого духа. Раздался ликующий хохот.
Уолкер совершенно утратил ощущение времени. Солнечным лучам оказалось не под силу разогнать грозовые тучи, и день казался бесцветным и угрюмым. Одни тропы сменялись другими в бесконечной череде скал, ущелий, каньонов и спусков. Уолкер ничего этого не замечал. Он знал только, что идет вниз, возвращаясь к тому миру, который так глупо покинул. Речь сейчас шла о жизни или смерти.
