— Омсворды всегда верили, — тихо добавил Колл.
Дальше друзья молча шли, прислушиваясь к ночным звукам. Было ясно, что этой ночью они не успеют дойти до Кальхавена, но и останавливаться им не хотелось. По мере того как путники удалялись от озера, тропа становилась все уже, все гуще зарастала кустарником, как будто обступающим их в темноте.
Река на перекатах угрюмо шумела, и ландшафт постепенно менялся: теперь попадались канавы да пригорки вперемежку с валунами и пнями.
— Дорога на Кальхавен уже не та, что раньше, — проворчал Морган, споткнувшись.
Пар и Колл не знали, верить ему или нет, потому что ни тот ни другой никогда не бывали в Анаре. Они переглянулись и промолчали.
Вскоре тропа резко оборвалась — несколько упавших деревьев перекрыли проход. Отсюда отходила другая тропинка — в чащу леса, в сторону от реки. Морган постоял немного в нерешительности и направился по ней. Деревья над их головами смыкались, переплетаясь ветвями, пропуская лишь тонкий лучик лунного света, и друзьям пришлось продолжать путь гуськом. Морган начал что-то бормотать, но по тону можно было понять, что он злится. Вьющиеся растения и ветви деревьев, опускаясь все ниже, вынуждали путников пригибать головы. Деревья источали зловоние, будто под землей что-то разлагалось. Не в силах вынести этот смрад, Пар пытался задержать дыхание.
— Тут как будто труп разлагается, — прошептал сзади Колл.
Вдруг в памяти Пара что-то прояснилось. Он вспомнил запах, исходивший от женщины, которую старик назвал порождением Тьмы. Запах был тот же самый.
Через мгновение они вышли из леса и оказались на опушке, усеянной гниющими стволами и костями. Посреди поляны была большая лужа, на поверхности которой булькали пузырьки, словно это не лужа, а котел, под которым разведен огонь.
Призрачные глаза буравили их из темноты. Друзья остановились как по команде.
— Морган, это точь-в-точь как… — Пар не успел договорить.
Из-за деревьев бесшумно появилось порождение Тьмы. Огромное существо, похожее на человека, но раза в два больше взрослого мужчины, было покрыто грубой косматой шерстью. Огромные когтистые лапы, вытянутые вперед, загребали воздух, существо двигалось сгорбившись, наподобие гориллы. В шерсти различалось лицо, но человеческим его вряд ли можно было назвать, морщинистое и кривое, изо рта торчали гнилые зубы, похожие на ребра мелкого животного, глаза, наполовину закрытые тяжелыми веками, смотрели на мир с ненавистью, пылая огнем.
