– Сиди, – приказала Терри. – Выпей еще кофе, а потом решим, куда нам податься.
Кристина не сопротивлялась и послушно пила кофе. Ей нечего было возразить подруге.
– Три дня, – пробормотала она, размышляя над тем, сколько всего успело произойти за столь короткое время.
За эти три роковых дня она стала свидетельницей рождения новой жизни, похоронила юную женщину, к которой успела привязаться, разделила судьбу своего бывшего мужа, стала жертвой предательства своего коллеги, которого некогда считала другом, и, наконец, пережила крушение своей столь многообещающей карьеры.
Разве удивительно, что после всего этого ей так хочется поскорее утопить горе в вине?
Кристина услышала за спиной шаги.
– Не надо больше кофе, – бросила она, думая, что говорит с официантом. – Лучше принесите еще шампанского.
– И чего ты пытаешься этим добиться?
Джо. Как она сразу не догадалась?
Кристина посмотрела на него с пьяной улыбкой:
– Пытаюсь напиться в стельку.
– И как, становится легче?
– Ни капельки.
– Терри рассказала мне, что случилось.
Кристина бросила недовольный взгляд на подругу.
– У Терри слишком длинный язык.
– Слейд все растрепал прессе.
– Грязный ублюдок, – пробормотала Кристина.
– Полностью согласен.
Кристина еще раз взглянула на Джо и только сейчас заметила на его груди «кенгуру» со спящим ребенком.
– Здесь ей не место, Джо.
– Ты права, – сказал он и взял Кристину за руку. – Я знаю, где более подходящее для нее место. Пойдем!
Кристина взглянула на Терри. Темные глаза ее чернокожей подруги блестели от слез.
– Иди, дурочка, – сказала Терри, – иди и не оглядывайся.
Вот уже сутки, как Джо забрал Кристину из бара. Он сидел на крыльце дома Кэннонов в Неваде, ожидая восхода солнца.
Кристина спала, укрывшись лоскутным одеялом, сделанным еще ее прабабушкой. Она была совершенно истощена и физически, и морально. Только сна и покоя было недостаточно, чтобы восстановить силы. Она нуждалась в своей семье.
И семья была здесь, рядом, готовая и способная помочь. Кэнноны встретили ее так, как, он знал, и должны были встретить. Не задавая вопросов. Без упреков. С распростертыми объятиями. И самое чудесное заключалось в том, что так же встретили и его, Джо, и Маринину дочку, словно и он, и младенец тоже были членами семьи.
Джо прислонился к перилам, прислушиваясь к звукам просыпающейся земли.
Здесь он был дома. На этой земле, которая не умела прощать. С этими людьми, способными простить многое. С женщиной, которую он любил так давно, что уже не мог вспомнить то время, когда он жил без этого чувства. С новорожденной малюткой, которая так нуждалась и в нем, и в Кристине. И все это имело для него огромное значение, большее, чем тысячи других вещей, которые могли лишь казаться важными и исчезать в мгновение ока. Земля, семья – вот та единственная реальность, которая имеет силу и протяженность во времени.
