— Ничего не понимаю. — Придвинувшись поближе, она прижалась щекой к его груди. Его жесткие темные волосы щекотали ее лицо.
— А что тут неясного? — последовал мягкий вопрос. Одной рукой Ривз бережно прижимал женщину к себе, другой гладил ее волосы.
— Это совсем не похоже на меня. Я никогда еще… После смерти мужа я еще не была ни с одним мужчиной, — призналась Джордан. Он, наверное, не поверил ей. Ей и самой верилось в это с трудом.
Приподняв голову с подушки, Ривз пытливо вгляделся в ее лицо, освещаемое лишь пламенем свечи. Указательным пальцем он осторожно провел по ее щеке, еще пылающей от любви.
— К признаниях нет необходимости. Я и так это почувствовал.
Она тоже приподняла голову.
— Неужели я была настолько неуклюжа?
— Ты была великолепна. — Он оставил на ее губах нежный поцелуй. — Просто было какое-то ощущение… В общем, я понял, что ты не так уж часто встречаешься с мужчинами.
Джордан снова зарылась лицом ему под руку, и Ривз еле слышно усмехнулся. Ее смущение казалось ему забавным. Притихшие и задумчивые, они лежали несколько долгих минут, молчаливо радуясь теплу, мимолетным прикосновениям, запаху, своей близости. Когда Ривз заговорил, его голос прозвучал неестественно бодро:
— Кто был твой муж?
Ее рука, рассеянно гладившая его по груди, застыла на месте. Она вспомнила годы замужества, и ей стало жалко себя.
— Мы поженились сразу же после того, как я окончила колледж, и прожили вместе четыре года. А потом он погиб в автокатастрофе.
— Прости, что заставил тебя говорить об этом. Наверное, это был самый страшный момент в твоей жизни.
Джордан вздохнула:
— Как тебе сказать, Ривз… В то время мы уже жили порознь. Чарльз был торговым агентом, причем не самым удачливым. Он всю жизнь прыгал с одной работы на другую, строил воздушные замки, так и не научившись мыслить реальными категориями. Несколько лет подряд я хвостом таскалась за ним из города в город, из штата в штат. Все это время верхом моих мечтаний было хотя бы успеть повесить в новой квартире шторы, прежде чем он примчится с работы и объявит, что новое выигрышное дело требует очередного переезда.
В конце концов эта кочевая жизнь встала мне поперек горла, и я бросила его. Устроилась на работу в газету, начала писать статьи в рубрику «Человек и общество». Не скажу, что моя новая жизнь оказалась захватывающей, но уж во всяком случае, она была стабильной. Чарльз не переставал умолять меня вернуться, но я говорила, что об этом не может быть и речи, пока он не остепенится и осядет прочно на одном месте. Спустя несколько месяцев он погиб.
