Где бы они ни останавливались, Филипп вначале ложился в постель с женой и с успехом доказывал ей, что двенадцать лет супружества не остудили его пыла. Потом он немедленно отправлялся к госпоже де Жанлис, где проявлял себя «самым галантным и пылким партнером, о каком может мечтать женщина».
Были ночи, когда Стефани, мучимая неугасимым огнем страсти, требовала от своего любовника невероятных доблестей. «К счастью, — пишет Жюльен Дарбуа в свойственной ему сочной манере, — у будущего цареубийцы был редкостный темперамент. Воздав должное любовнице, он отдыхал недолго — ему требовалось лишь перевести дух. Одна ласка партнерши — и он был готов продолжать…»
Эти ежедневные подвиги не мешали герцогу искать развлечений на стороне, в весьма сомнительных заведениях. Очень часто, пишет Жюльен Дарбуа, «карета уже была запряжена, чемоданы и сундуки привязаны, лошади били копытом… но Филипп никак не мог оторваться от очередной девицы, стараясь избавиться от „переполнявшей его мужской силы“ [12].
Если верить Монгайару, воспоминания, которые он оставлял этим «паломницам любви», были далеко не самыми лучшими.
«Его мерзкие выходки в Берне, — пишет это дипломат, — возмущали даже проституток; он иногда запирался на пять дней в банном заведении под названием „Ла Матта“ и предавался там всем излишествам, какие только могло вообразить его развращенное сердце и буйное воображение» [13].
Вернувшись в Париж, Филипп довел свое распутство до предела, превратив Пале-Рояль в настоящий бордель.
ГОСПОЖА ДЕ БЮФФОН ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ФИЛИПП ОРЛЕАНСКИЙ СТАЛ КОРОЛЕМ
Невероятное честолюбие этой женщины может привести мир к катастрофе.
СЕНТ-БЕВ
1 января 1781 года герцог Орлеанский позвал Филиппа в свой кабинет и объявил ему в присутствии госпожи де Монтессон:
— Сын мой, наступил тот приятный момент, когда любящие люди делают друг другу подарки. В этом году я решил подарить вам к Новому году Пале-Рояль.
Герцог Шартрский был истинным принцем. То, что вместо коробки шоколада ему подарили дворец, нисколько его не удивило. Он учтиво поблагодарил, но счел излишним целовать отца.
— Это госпожа де Монтессон посоветовала мне сделать вам такой подарок, — добавил герцог Орлеанский.
Филипп терпеть не мог свою мачеху. Он изобразил на лице улыбку, но не смог скрыть желания укусить ее. Это несколько омрачило радость герцога Орлеанского, который прекрасно все понял.
— Я думаю, этот подарок доставит вам удовольствие, — сказал он. — Что вы будете с ним делать? Филипп давно надеялся, что Пале-Рояль будет принадлежать ему, и часто думал о том, что будет с ним делать. Поэтому он ответил отцу без колебаний:
