Вряд ли что даст и эта чепуха насчет Карла Херболда. До сегодняшнего утра, когда его секретарша напомнила ему о предстоящей встрече, он даже не знал, что беглый заключенный имеет отношение к Корбетту. Кстати, он и не нуждался в ее напоминании и уже собирался сообщить об этом миссис Пресли, как вдруг она сказала:
— Бедняга Делрей! Он никогда не сможет искупить тот грех, что воспитал таких дрянных мальчишек.
Следующие полчаса она делилась с Эмори всеми пикантными подробностями относительно Сесила и Карла Херболдов.
Конечно, Эмори, сделал печальное лицо и все время хмурил брови. Разумеется, он постоянно повторял: «Ай-яй-яй! Какие гнусные дети!» Но мысленно потирал руки от удовольствия.
Он получил информацию, которая могла пригодиться ему в борьбе против отвратительного старика.
Когда Эмори упомянул имя преступника, это действительно произвело ошеломляющий эффект. Но поскольку Херболда наверняка вскоре схватят, этот аргумент потеряет свое значение и Эмори вернется к тому, откуда начал, то есть к нулю.
Успех может принести только Анна Корбетт.
Эмори пододвинулся к ней ближе.
— Анна, вы можете читать по моим губам?
Она кивнула. Он улыбнулся.
— Это хорошо, поскольку я хочу, чтобы вы поняли, как важна эта сделка для вашего будущего. Подумайте о тех деньгах, которые перейдут к вашему сыну. На вашем месте, — сказал он, взяв ее за руку, — я бы при случае постарался обеспечить безбедное будущее себе и ребенку. — Эмори погладил ее па руке. — Такая возможность может больше не повториться. Я просто рад, что могу вам ее предоставить. — Он еще раз погладил ее руку. — Не встретиться ли нам как-нибудь наедине и все обсудить?
Иногда он бывает таким умным, что самому страшно. Как он и догадывался, этой женщине не хватает ласки. Он это понял при первой встрече. Несмотря на свой строгий вид, она млеет от мужского внимания. От ухаживания молодого мужчины. Очевидно, свекра ей недостаточно. Какая захватывающая перспектива! Молодой петушок, вероятно, заставит ее сходить с ума в постели.
При одном его прикосновении все ее высокомерие сразу улетучилось. Теперь она казалась невинной и испуганной, робкой и в то же время сексуальной. Закусив нижнюю губу, Анна посмотрела на лестницу, словно подросток, который боится, что его заметят бдительные родители, и опустила ресницы.
Стараясь успокоить дыхание, она слегка вздрогнула, затем высвободила руку и, улыбаясь, что-то показала знаками.
Эмори наклонился к ней поближе.
