Несмотря на жару, по спине Джейн пробежали мурашки. Неужели она должна прожить всю жизнь как монашка? Она слишком молода! Джейн вспомнила, чему обучал ее старик с колючими, поросшими седой щетиной щеками, этот Кактус с удивительно неприятным смехом.
Он тоже не доверял временным партнершам, с которыми мог бы провести ночку-другую — девицам или женщинам, встреченным в аэропорту либо в гостинице.
— Как узнаешь, что у нее в голове? — шипел он. — Подобные штучки не новость, все старо как мир. Если правильно расставить актеров в этой пьесе, добиться можно чего угодно. Со временем ОНИ обязательно разнюхают, на что ты реагируешь, уж ИМ-то известно, что демон соблазна поднимает голову к вечеру, заставляя тебя забыть об осторожности. Представь, шлюхи, торгующие любовью, опаснее всех остальных. Вот от кого нужно бежать как от огня! Кому взбредет в голову подозревать в злом умысле голую девицу, с виду совсем беззащитную, поскольку на ее теле ничего нет, кроме пушистого кустика между ляжек? Худшее из заблуждений! Убить парня, когда он занимается любовью, — проще не придумаешь. Даже если его тысячу раз предупреждали, все-таки наступит мгновение, когда он не может удержаться и закрывает глаза. С этого блаженного мига дальнейшее для убийцы становится детской игрой. Хватит и шляпной булавки, чтобы поразить незадачливого любовника в самое сердце. Я знал одну особу, которая, перед тем как забраться в постель с клиентом, готовила какое-нибудь китайское блюдо и ставила его на столик у изголовья кровати. И в тот момент, когда парень был на пике блаженства, она вонзала ему прямо в глаз одну из деревянных палочек, да так глубоко, что поражала мозг. Мгновенная смерть! Нет, настоящий профессионал обязан знать ситуации, когда он становится легкой добычей врага, и не терять бдительности.
Медленно потягивая персиковый ликер, Джейн чувствует, как огненная змейка начинает обвивать изнутри ее желудок. Кактус охотно рассказывал, как он, чтобы не превратить свою жизнь в вечный пост, выбирал солидные отели и, устроившись в холле, присматривал себе какую-нибудь одинокую постоялицу, более или менее соответствующую его вкусам.
— С внешностью старика трудно рассчитывать, что тобой прельстится красотка, — говорит он между двумя отвратительными смешками. — Так что каждая женщина, начинавшая проявлять ко мне интерес, сразу же вызывала у меня подозрения, и я старался от нее избавиться. Я шарахался от истерзанных жизнью служанок, добродушных мамаш-барменш, участливых соседушек и приторно-любезных вдов, прекрасно понимая, что их могли подкупить и подослать специально по мою душу. Значит, для удовольствия оставались незнакомки — женщины, выбранные наугад из толпы. Таких я и стремился найти в гостиницах. Часто ими оказывались добропорядочные жены, выезжающие в другую страну навестить подругу, или дамочки, решившие немного развеяться в дороге, прежде чем добраться до родственников на другом конце Америки. Убедившись, что они крепко спят в своей одинокой постели, я пробирался в их комнату, тихонько открывал дверь отмычкой вроде тех, что использует гостиничный персонал, и нежно опускал налицо своим временным подругам пропитанный хлороформом тампон. И только тогда я чувствовал себя в безопасности. Мне не стыдно признаться, что в течение долгих лет, когда воздержание становилось уж слишком тягостным, я вступал в связь с женщинами именно таким образом. Когда все было кончено, я тщательно вытирал своих случайных возлюбленных, чтобы утром они ничего не заметили. Наверняка те просыпались с тяжелой головой, но не сохраняли никаких воспоминаний о небольшом ночном приключении. Не думаю, чтобы у кого-нибудь из них возникло хоть малейшее подозрение. Используя свою методику, я овладел не меньше чем сотней женщин, и это была единственная разрядка, которую я мог себе позволить. Нельзя же оставаться железным двадцать четыре часа в сутки!
