Терка удалялся в противоположном направлении, также отсчитывая шаги. Он остановился и, не говоря ни слова, поднял винчестер. Грянул выстрел. До Бессребреника донесся свист пули, и его шляпа отлетела на десять шагов.
Ковбои разразились отчаянным «браво», а Бессребреник проворчал:
— Неплохо!
Он уже целился, в то время как Терка заряжал ружье. Секунды три было в выигрыше. Эти три секунды отделяли его противника от вечности. Джентльмен замер на месте, выстрел был почему-то совсем не слышен, из дула показался белый дымок. Терка опустил руки, выронил карабин и растянулся во всю длину.
Бессребреник, по-прежнему невозмутимый, вернулся к притихшим ковбоям, как бы охваченным суеверным страхом, и, подойдя к тому, которому вручены были пять шиллингов, сказал:
— Прошу передать мне заклад.
— Но ваш противник, возможно, только ранен.
— Да, очень вероятно, но смертельно. От пули между глазами у него случилась мигрень.
У ковбоев мороз пробежал по коже, а Бессребреник, вынув из кармана блокнот, записал:
«Пятьсот шагов — около четырехсот пятидесяти метров».
Затем прибавил:
— Надо вычесть из сорока миллионов метров. А теперь скорей обедать!
Он вернул винтовку хозяину и отправился в город, куда уже дошел слух о его подвиге.
Зайдя в салун, Бессребреник приказал подать себе еды и с жадностью проглотил ее. Затем видя, что осталось достаточно денег, заплатил за стакан виски и сигару. Усевшись в кресло, он покачался с минуту и задремал.
В то же время в углу салуна два человека шептались, продолжая начатый ранее разговор:
— Да, — говорил один, — серебряный король заплатит сколько угодно.
— Как бы не поплатились мы сами, — сказал другой.
— Кто ничем не рискует — ничего не имеет.
— А веревка?..
— А миллионы долларов?..
— Все же похищение!.. Этим не шутят…
— Но ведь самое похищение уже не наше дело.
— Судья Линч не станет разбирать…
— Стало быть, ты отказываешься?
— Нет, только колеблюсь… Покажи-ка бумагу.
Собеседник вынул из кармана скомканный лист и развернул его.
— Вот он, документ.
Другой стал разбирать текст и, дойдя до конца, произнес:
— Подписано: Джим Сильвер. Где ты нашел это?
— На земле… в ту минуту, как миссис Клавдия освобождала повешенных.
— Должно быть, потеряла телеграмму.
— Я видел, как она обронила ее.
— И не подумал возвратить?
— Намеревался было, а потом рассудил, что не следует поддаваться первому порыву.
— Верно!
— У старого крокодила, Джима Сильвера, мошна полная, пусть потрясет ею.
— Стало быть, ты намереваешься…
